"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу авторасюда, почему спит на кровати Нюськи. Со стыдом осознает, что в чем мать
родила валяется под стеганым одеялом. Закрывает глаза, притворяется спящим. Чтобы еще хоть на минуту отдалить момент неизбежного пробуждения. 3 Дед Евдоким не был ханжой, в молодые годы и выпивал в компании, и в любовь с бабами играл. Поэтому он многое прощал Виктору и еще больше простил бы. Но вчерашнее - ни в жизнь: свои, русские, с бедой пришли, а Витька мало того, что нализался, так еще и к Нюське завалился. Будто плевать он хотел на мирское мнение и вообще на все, что на белом свете творится. А ведь событие-то какое! И горе народное, и радость превеликая - все сразу! Немцев расчихвостили под Москвой! Если верить пришельцам, сначала, когда немцы еще верх брали, они не особенно шастали по деревням. Конечно, и расстрелов, и насилий, и грабежей - этого хватало, но, сжав норов в комок, терпеть можно было. Потом, в середине декабря, в деревни нагрянули особые немецкие команды, выгнали всех на мороз и запалили хаты. Дескать, мы отойдем, чтобы выровнять фронт, но русские найдут здесь только безмолвную снежную пустыню. Вот и палили деревни целиком, от околицы до околицы. Дымище - неба не видать. Чуть заголосил, стал хоть чуток защищать отцами нажитое - автоматная очередь. Или загонят всю семью в дом к спалят его. обрушила, этого пришельцы не знали. Зато твердили в один голос: аж под Яхромой на Москва-канале фашисты были, да так турнули их оттуда, что на весь мир пришлось немцам объявить о своем отступлении. Однако хитры, сволочи: дескать, нас не побили, а мы сами добровольно отходим, чтобы сократить и выровнять фронт. Вот что кричат! Нашли дураков, кто поверит? Беспощадно разозлился дед Евдоким на Витьку-лейтенанта на его бесчувствие к народному горю и, как только в деревню вернулся Василий Иванович, решительно зашагал к Афоне. В доме Груни тоже полно бедолаг: ребятня, сморенная теплом, посапывала на печи и полатях, а взрослые сидели за столом, о чем-то рассказывали. Окинув взглядом людную горницу, дед Евдоким сказал, глядя на Афоню: - А ну, выдь на крыльцо. Афоня как сидел за столом, так и выскочил на мороз в одной рубашке. Немедленно вслед за ним вышла Груня, набросила ему на плечи кожух и осталась стоять рядом. - Тебя, Грунька, кто сюда кликал? - заворчал дед Евдоким. - Не бабий разговор у нас. - Не скажи, деда, не скажи! - шепотом затараторила она. - Где это видано, чтобы у мужика от жены секреты были? Али правду судачат, что ты по солдаткам шастать начал? Может, для подмоги моего Афоню сманиваешь? - Дура! - оборвал ее дед Евдоким, пожевал бороду, вспомнил, что Груне многое известно, и сказал так, будто и не гнал недавно: - Шагай, Афоня, к Василию Ивановичу. Доложи, мол, так и так, лейтенант шибко большую |
|
|