"Олег Селянкин. Костры партизанские, Книга 1 " - читать интересную книгу автораполитическую промашку дает. И что есть она сплошной подрыв авторитетства и
законной власти, и всей Красной Армии... Я бы и сам зашел, да тебе сподручнее: ты к нему подмазываешься, чтобы полицаем стать. Афоне неохота с доносом идти. И на кого? На Витьку-лейтенанта. Он, если хотите знать, первейший человек! Вот и мнется Афоня, выискивая причину, чтобы отказаться. - Раз надо, то надо, - говорит Груня и уходит. Ей больно, что Афоня пойдет как бы с доносом на своего товарища, но отговаривать - язык не поворачивается: виноват Витенька, крепко виноват лейтенантик. И перед народом, и перед Клавой виноват... Забежала к ней, а у нее глаза краснущие и нос припух. Ох и тяжела ты, доля бабья... Афоня вернулся быстро, того быстрее собрался и вновь ушел, бросив у калитки, где простился с Груней: - В отряд послал. К людям Груня вернулась внешне спокойная. Они даже не заподозрили, как ей сейчас тяжело. И всю ночь просидела с ними, стараясь предугадать решение немецких властей: здешних в покое оставят или тоже погонят подальше от родных мест? Во всех домах Слепышей этой ночью не спали люди, во всех домах примерно об одном думали. Лишь у Аркашки своя забота: всерьез началось или только временно отступили немцы? Эх, ежели бы знать точно, он бы такую тактику разработал... Не спал и комендант района гауптман фон Зигель. О разгроме вермахта под ранеными офицерами-фронтовиками; их в Степанкове теперь порядочно скопилось. Особенно часто раненые вспоминали бой у какого-то Дубосекова, где горстка русских легла костьми, но преградила немецким танкистам путь на Москву. Самое ужасное, думал фон Зигель, - это потери вермахта: только за период генерального наступления под Москвой (с 16 ноября по 5 декабря) около ста пятидесяти тысяч солдат и офицеров, почти полторы тысячи танков и сотни орудий, минометов и пулеметов. А если сюда же приплюсовать потери первого наступления? Да еще потери и на других фронтах? Хотя бы за этот же период? Нет, об этом лучше не думать... Однако он, фон Зигель, настоящий немец, настоящий солдат. Помнится, он еще не ходил в школу, когда отец сказал, строго глядя в глаза ему: "Король во главе Пруссии, Пруссия во главе Германии, Германия во главе всего мира. Ты должен быть верен этому завету предков". И он верен ему. Больше того, как каждая женщина знает, что роды обязательно сопровождаются болью, но идет на это, так и он, верный сын Великой Германии, знал, что на войне победы чередуются с поражениями. В разных пропорциях, но чередуются. Да, отец, ты оказался прав: ЭТО наступление на Москву закончилось неудачей. Но настоящий немец никогда не отказывается от своих планов. Он всю жизнь бьется за них. Ради себя. Ради своих детей. Ради их детей, внуков и правнуков. Все это обдумано и решено, можно сказать, продиктовано самой природой немца - вечного солдата-завоевателя. |
|
|