"Луи-Фердинанд Селин. Защитительная записка" - читать интересную книгу автора

и многие другие.

Удостаивался ли я хоть раз почестей, благодарности или особого
расположения со стороны немцев?
Никогда. Вот пример: они обладали во Франции полной монополией на
типографскую бумагу, а я между тем не имел возможности издаваться из-за
отсутствия бумаги, я ни разу не получил ни одного "талона на 10 кг" (в то же
самое время они вдоволь снабжали бумагой всех, включая своих "врагов").
Я повинен, однако, в том, что в период оккупации дважды обращался к
немцам за покровительством. В первый раз я просил помиловать юродивого
бретонского крестьянина, приговоренного к смертной казни военным советом
города Кемпер (Финистер). Последовал сухой официальный отказ. Свидетель тому
доктор Тюзе из префектуры Кемпера. Кроме того, я неоднократно хлопотал о
разрешении выехать на лето в Сен-Мало (Бретань), в так называемую военную
зону. Разрешения на аналогичные перемещения с легкостью получали "друзья"
посольства, а также "враги" со связями. Я настаивал забавы ради, мне было
отказано пять раз подряд. Несмотря ни на что я отправился в Сен-Мало и был
задержан немцами. Выпутался только благодаря заступничеству одного приятеля,
деголлевского уполномоченного.

Официальные посещения Германии.
Известно, что Геббельс неоднократно приглашал группы французских
писателей и деятелей культуры в Германию, но я ни разу не попадал в их
число. Меня заботливо отстраняли от всякого "сотрудничества". Я оказался в
"черном списке", и это было мне только на руку.

Еврейский вопрос.
При желании я бы мог, похитрив, полицемерив, полюбезничав где надо,
сделаться Верховным комиссаром по делам евреев во Франции. Эта должность и
вытекающая из нее абсолютная власть должны были бы меня прельстить. Не
следует забывать, что пресса в течение многих лет осыпала меня
оскорблениями, бесчестила, требовала арестовать и уничтожить. А тут мне
предоставлялась возможность вполне оправданного реванша. Недруги мои,
окажись они на моем месте, без сомнения, не упустили бы такой шанс, как это
явствует из их сегодняшнего поведения. Теперь я один, совершенно один против
всех. Затрагивая столь щекотливые вопросы, лучше всего говорить без
обиняков. Изучив все внимательно, беспристрастно, трезво, с учетом различных
обстоятельств, евреи должны были бы мне памятник поставить за то зло,
которое я мог бы им причинить, но не причинил. Они меня преследуют, я же их
никогда не преследовал. Я не воспользовался их временным поражением, не
мстил за бесчисленные оскорбления, ложь, злостную клевету, которые они
пускали в ход до войны, чтобы меня затравить. Я никогда не призывал
преследовать кого бы то ни было. Во всей этой истории безупречный демократ -
это я. В период оккупации я не клеймил евреев, не звал к погромам, а вот
радио Би-би-си и подпольные газеты то и дело безответственно и
безосновательно называли меня предателем, продажной сволочью и тем самым
откровенно подставляли под удар. И все это, понятно, неизменно прикрывается
возвышенными чувствами уязвленного патриотизма.

Меня упрекают в том, что я выступал с позиций, откровенно враждебных