"Нихон Секи. Анналы Японии том 1 " - читать интересную книгу автора

текстов. Из этих фрагментов явствует, что, во всяком случае, к VII веку
возглашение эпитафий во время могари уже оценивалось "людьми того времени"
(выражение "Нихон секи") с точки зрения мастерства читающего, притом, как
правило, среди исполнителей были ближайшие члены семьи скончавшегося
правителя и претенденты на престол (часто читали не они сами, а придворные
от их имени, что, по мнению Уэно, и привело к формированию профессиональных
возглашателей эпитафий), то есть выбор читающего был напрямую связан с
вопросом о престолонаследнике.

Ссылаясь на известного исследователя "Нихон секи" скота Кэнъити, Уэно
делает следующее предположение: до того, как мифы о наследовании престола,
содержавшие генеалогии скончавшегося правителя и тем самым обоснование
фигуры престолонаследника, обрели определенную письменную форму, устные
эпитафии и их исполнители, очевидно, имели особо важное значение. Но здесь
правителям приходилось полностью полагаться на того или иного сказителя, в
свою очередь опиравшегося на фрагментарные данные "исконных сказаний" и
летописей разных родов, которые были, вероятно, кратки и весьма несовершенны
по системе записи. И тем не менее, именно это обрядовое чтение эпитафий в
период могари, по мнению

Теория Масэ, вероятно, достаточно характерна для привычной типологии
двух памятников, хотя и содержит несомненные новации, - таков, например,
увиденный им в "Кодзики" троичный повествовательный ритм (такую же структуру
с двучленной оппозицией и третьим, снимающим или смягчающим ее элементом, он
кроме "Кодзики" усматривает в структуре основных храмов Исэ, состоящих из
внешнего и внутреннего, а также третьего, ослабленного по уровню
сакральности, храма принцессы-жрицы, или в архитектуре и сценарии основного
обряда при инаугурации правителя - возведение двух павильонов Юки и Суки, а
также третьего павильона, соединяющего проходы в два первых ).

Тем не менее, эта теория имеет, как представляется, ряд уязвимых мест.
Исследователь говорит о том, что даже в сознании синтоистских
священнослужителей не было морфологически стройной системы мифических
образов, однако представляется, что у носителей мифологического сознания не
было и потребности в этой стройности. Оформленный мифологический свод - это
свидетельство рефлексии культуры, вступающей в следующую, письменную фазу
своего существования, и осознающей необходимость в упорядоченности и
морфологической связности своего наследия в новом, более широком
культурно-идеологическом контексте и в подражание более продвинутым в этом
отношении соседям. (В. В. Иванов сравнил когда-то распространение культурных
изобретений с распространением эпидемических болезней, среди японских
исследователей бытует природная метафора воды, всегда льющейся с высоких зон
ландшафта на более низкие.) Мифологическое сознание как таковое не требует
иерархической организации пантеона, равно как и сюжетной, в нынешнем
понимании, логики нарратива.

Остается непонятным также, какой культурный тип мог представлять собой
этот оберегавший мифологическое наследие создатель "Кодзики", если его
миросозерцание, по словам Масэ, до того отличалось от всех остальных,
китайски ориентированных literati того времени, что предложенное им кредо