"Александр Сегень. Солнце земли Русской (Невская битва, исторический роман) " - читать интересную книгу автора

способно было отстоять свое богатство и благополучие. Рыцарей всюду
привечали, щедро кормили и поили, беря весьма небольшую мзду. За неделю
езды они потратили столько, сколько в Европе им хватило бы дня на два.
Русичи постились строже, чем европейцы, но по просьбе тевтонцев без
смущения приносили им рыбное и молочное. А в скором времени ожидалось
окончание Великого поста и обильное разговение, о котором рыцари только и
говорили в последние дни.
В Торопец они прибыли в канун Благовещения, обозначили свое прибытие
и разместились в одном из странноприимных домов с весьма обширными жилыми
помещениями. На другой день ни свет ни заря хозяева разбудили их громкими
восклицаниями:
- Гавриил! Гаврила идет! Гаврилу встречайте!
Оказалось, именно так тут положено было начинать этот праздник. С шумом
русы вносили клетки с птицами, и этих птиц следовало выпускать на волю, на
что Йорген фон Кюц-Фортуна, будучи птицеведом, проворчал, что при таком
морозе мало кто выживет из выпущенных птиц, привыкших за зиму к домашнему
теплу. Но спорить с местными жителями тевтонцы не стали и охотно вовлеклись
в общий настрой праздника. К тому же двое рыцарей оказались "Гаврилами" -
Габриэль фон Тротт и бывший швертбрудер Габриэль фон Леерберг. За это им в
волосы воткнули перышки и пушинки и первыми разрешили выпустить птиц на
волю. Впрочем, вскоре появился священник, который, строго прикрикнув на
преждевременно празднующих, сказал, что птиц следует выпускать не до, а
после праздничной литургии.
И все же с утра у рыцарей было приподнятое настроение, с коим они и
отправились на прием к Александру. Об этом русском князе ходили слухи, что
всякий, кто хоть раз его увидит, уже не может потом забыть, настолько он
хорош собою, умен, крепок и могуч. Даже привирали, будто от него исходит
некое сияние, и что многие, увидев Александра, навсегда остаются при нем
служить.
Когда пришли ко княжьему двору, Андреаса постигло небольшое
разочарование. Выяснилось, что Александр, стоя на крыше дворца, в эти
утренние мгновения занимается нечем иным, как разбрасыванием птиц по небу.
То есть тем же самым, чем и простолюдины. И это при том, что даже их
священник порицал долитургическое птицебросание. Это уже как-то не
вязалось с образом ревностного христианина, каковым сплетники рисовали
Александра. К тому же некий молодой муж весьма неучтиво пытался привлечь к
себе внимание русского князя оглушительней-шим свистом. Доводилось
Андреасу слыхивать молодецкие посвисты, но чтоб такой громкости...
Далее гостей повели в просторную палату, где некоторое время пришлось
ждать стоя и где им подали лишь по бокалу воды, едва разбавленной вином.
Легкое праздничное настроение заметно поубавилось, и теперь Андреаса
раздражали перышки и пушинки, так и оставшиеся в волосах у Леерберга. Вот
ведь, другой "Гаврила", Кюц-Фортуна, тот вовремя убрал эту чепуху с головы
и теперь выглядел чинно, как и подобает настоящему тевтонскому рыцарю.
- Вы бы убрали это из своих волос, - сделал юнг-мейстер замечание
бывшему швертбрудеру.
- Зачем?.. - беспечно отмахнулся тот.
В следующее мгновение в палату летящим шагом вошел тот, о котором не
зря говорили, что вид его вызывает восхищение. Андреас фон Вельвен невольно
ахнул и вынужден был тотчас сделать вид, будто закашлялся.