"Вальтер Скотт. Вдова горца" - читать интересную книгу автора

земного существования ты обретешь жизнь, где не будет ни горестей, ни
треволнений. Быть может, ты хотел бы доверить мне какие-либо поручения?
Юноша взглянул на свои запонки. Они были чистого золота - должно быть,
его отец во время междоусобных войн снял их с какого-нибудь английского
офицера. Священник вынул их из рукавов его рубашки.
-Бедная матушка! - сдавленным голосом проговорил Хэмиш. - Прошу вас,
отдайте их бедной моей матушке. Повидайте ее, отец мой, и научите ее
уразуметь все, что случилось. Скажите ей, что Хэмиш Бин встречает смерть с
большей радостью, чем когда-либо рад был отдыху после самой утомительной
охоты. Прощайте, сэр! Прощайте!
Силы изменили почтенному пастырю; поддерживаемый одним из офицеров, еле
волоча ноги, покинул он зловещее место. Обернувшись, чтобы бросить последний
взгляд на Хэмиша, он увидел, что юноша стоит, преклонив колена, на гробу;
немногие военные, ранее окружавшие его, все до единого удалились. Прозвучала
роковая команда, раздался залп, гулко; откатившийся от скалы, и Хэмиш с
глухим стоном \пал ничком, вряд ли даже успев ощутить предсмертную муку.
Затем из рядов его роты вышло человек десять-двенадцать: торжественно и
благоговейно положили они останки своего товарища в гроб, и под звуки
похоронного марша, вновь раздавшегося, все роты одна за другой прошли перед
гробом, дабы все могли извлечь из этого страшного зрелища тот урок, каким
оно должно было послужить. После этого каре перестроилось, и полк начал
рядами снова подыматься на скалу, а музыканты, по принятому в этих случаях
обыкновению, играли веселые мелодии, как бы утверждая этим, что горе или
даже глубокое раздумье должны как можно скорее быть исторгнуты из сердца
солдата.
Тем временем ранее упомянутый нами маленький отряд опустил гроб с телом
злосчастного Хэмиша в убогую могилу в том уголке Дамбартонского кладбища,
где обычно хоронят преступников. Здесь, среди истлевшего праха злодеев,
покоится юноша, имя которого, если бы он пережил роковые события, толкнувшие
его на преступление, возможно, украсило бы собой списки доблестных воинов.
Священник прихода Гленоркьюхи покинул Дамбартон тотчас после того, как
при нем разыгралась последняя сцена этой горестной трагедии. Умом он
признавал справедливость приговора, потребовавшего кровь за кровь, и был
согласен с тем, что строптивый нрав его соплеменников нужно сурово
сдерживать железной уздой законов, управляющих обществом. Но все же он
оплакивал того, кто в данном случае стал их жертвою. Кто из нас вздумает
упрекать громовую стрелу в том, что она разит сынов леса? И, однако, кто
может удержаться от сетований, когда предметом своего испепеляющего действия
она избирает стройный ствол молодого дуба, сулившего стать красою дола, в
котором рос? Неспешно ехал пастырь, размышляя об этих печальных событиях, и
полдень застал его в горных теснинах, через которые пролегал путь к его еще
далекому жилищу.
Полагаясь на то, что он хорошо знает окрестности, священник свернул с
большой дороги на одну из тех сокращающих путь тропинок, которыми пользуются
только пешеходы или те всадники, которые, как и он сам, ездят на маленьких,
но уверенно ступающих, выносливых и смышленых лошадках этих краев.
Местность, по которой он ехал сейчас, сама по себе была мрачна и пустынна, к
тому же о ней с давних времен ходила нехорошая молва: сказывали, что там
зачастую появляется злой дух в образе женщины, именуемый Клогт-деарг - Алый
Плащ, - и что он во всякое время, но чаще всего - в полдень и полночь,