"Вальтер Скотт. Вдова горца" - читать интересную книгу автора

бродит по ущелью, враждуя как с человеком, так и со всякой живой тварью,
причиняя им все зло, какое только может содеять, и поражая смертельным
ужасом тех, принести коим иной вред не в его власти.
Священник из Гленоркьюхи открыто и неустанно боролся с большинством
этих суеверий, справедливо считая, что они восходят к мрачному прошлому - к
папизму, а возможно, даже к язычеству, и что христианам, живущим в
просвещенное время, не пристало ни быть приверженным им, ни даже вообще
придавать им какое-либо значение. Некоторые наиболее преданные ему прихожане
полагали, что он слишком уж ретиво ниспровергает все то, во что издревле
веровали их отцы, и, при всем их глубоком уважении к душевной стойкости
своего пастыря, они не в силах были подавить в себе, а иной раз даже вслух
выражали, опасение, что он когда-нибудь падет жертвою своей дерзости и будет
растерзан на части в ущелье Алого Плаща или каком-либо другом из тех злыми
силами посещаемых пустынных мест, по которым он, явно гордясь и тешась этим,
предпочитал ездить один в те самые дни и часы, когда, по старому поверью,
злые духи имеют особую силу над человеком и зверем.
Легенды эти припомнились священнику, когда он остался в этих местах
один. Он с грустью улыбнулся, подумав о непоследовательности природы
человеческой, и стал размышлять о том, сколько есть храбрецов, которые под
воинственные звуки волынки в ту же минуту очертя голову ринулись бы на
примкнутые штыки, как разъяренный бык кидается на противника, но, возможно,
побоялись бы встречи с этими воображением порожденными страшными видениями,
тогда как он, человек мирный и во всякого рода передрягах отнюдь не
проявлявший большой силы духа, сейчас без всяких колебаний пустился на этот
риск.
Обведя глазами унылую, мрачную теснину, он мысленно согласился с тем,
что она - подходящее обиталище для тех духов, которые, как гласит молва,
приверженны уединению и мраку. Ущелье было до того глубоко и узко, что
полуденное солнце едва могло заронить туда свои лучи и лишь скудно осветить
ими хмурые воды, которые протекали по его извилинам, чаще всего едва слышно;
лишь местами, с шумом разбиваясь о скалы или о валуны, казалось, твердо
решившие преградить им путь, угрюмо рокотали темные струи. Зимою или в
дождливую пору река превращалась в бушующий, пенящийся поток,
переворачивавший и оголявший мощные обломки скал, которые в то время года, о
котором здесь идет речь, скрывали обмелевшую речку от взгляда путника и
будто хотели совершенно ее запрудить. "Не приходится сомневаться, - подумал
священник, - что вот эта горная речка, внезапно вздувшаяся вследствие смерча
или сильной грозы, нередко бывала причиной тех несчастных случаев, какие
впоследствии, из-за того, что они произошли в ущелье Алого Плаща,
приписывались злым чарам таинственного духа".
Едва только он это подумал, как услыхал женский голос, неистово,
пронзительно вопивший: "Майкл Тайри! Майкл Тайри! " С изумлением и не без
опаски осмотрелся он вокруг; сперва он вообразил, что злой дух,
существование которого он так упорно отрицал, вот-вот появится, чтобы
покарать его за неверие. Но этот страх владел им не дольше минуты и не
помешал ему твердым голосом вопросить: "Кто меня зовет? Кто ты такая? "
-Та, что идет в тоске и горе между жизнью и смертью, - ответствовал
голос, и произнесшая эти слова рослая женщина вышла из-за обломков скал,
скрывавших ее от глаз.
Когда она подошла поближе, священник увидел перед собой существо,