"Вальтер Скотт. Вдова горца" - читать интересную книгу автора

привычна, как роса - для горной ромашки. Многие и многие храбрецы по ее вине
испустили дух в наказание за пустячные обиды, ей и ее близким нанесенные. Но
сейчас ей уж не удастся буйствовать: ведь ее волчонок совершил убийство и,
стало быть, умрет той смертью, какая убийцам положена.
Такие речи вели женщины, оставшиеся на ночь у тела Аллена Брейка
Камерона, а злосчастная виновница его смерти тем временем шла своим одиноким
путем среди скал и гор. Пока ее еще могли видеть из хижины, она делала над
собой огромное усилие, чтобы ни убыстрением шага, ни каким-либо жестом не
выдать себя и не доставить врагам своим злобной радости измерить, сколь
глубоко она взволнована, более того - в каком она отчаянии. Поэтому Элспет
шла неторопливо, держась очень прямо; казалось, она стойко переносила то
горе, которое уже ее постигло, - и одновременно бросает вызов тому, которому
еще предстоит обрушиться на ее голову. Но когда она исчезла из поля зрения
тех, кто остался в хижине, ей уже невмоготу стало сдерживать свое волнение и
тревогу. Порывистым движением запахнув плащ, она остановилась у первого
попавшегося на пути пригорка, поднялась на него, простерла руки к ярко
светившей луне, словно призывая небо и землю к ответу за свои несчастья, и
принялась истошно вопить, словно орлица, из гнезда которой похитили
единственного птенца. Излив свое горе в этих нечленораздельных криках, она
сбежала с пригорка и быстрым, неровным шагом пошла дальше, тщетно надеясь
нагнать солдат, конвоировавших ее арестованного сына в Дамбартон. Но ее
поистине нечеловеческие силы в этом испытании ей изменили: несмотря на
неимоверное напряжение, выполнить свой замысел она не смогла.
И все же она продолжала идти так быстро, как только могла при крайнем
своем изнурении. Когда голод становился нестерпим, она входила в первый
попавшийся домик и говорила: "Дайте мне поесть, я вдова Мак-Тевиша Мхора, я
мать Хэмиша Мак-Тевиша
Бина, дайте мне поесть, чтобы я могла еще раз увидеть моего
светловолосого сына". Ей нигде не отказывали, хотя иногда в сердцах людей,
дававших ей пищу, жалость вступала в борьбу с омерзением, а кое у кого к
этому примешивался и страх. Никто еще не знал в точности, в какой мере она
причастна к смерти Аллена Брейка Камерона, которая, по всем признакам,
должна была повлечь за собой гибель ее собственного сына; но поскольку ее
необузданный нрав и ее прежняя жизнь широко были известны, никто не
сомневался, что тем или иным образом причиной катастрофы была она; и люди
считали, что, совершая это злодейство, Хэмиш Бин был скорее орудием, нежели
сообщником своей матери.
Таково было общее мнение жителей окрестных мест, но несчастному Хэмишу
от этого было не легче. Его командиру, Зеленому Колину, отлично знавшему
нравы и обычаи своей родины, нетрудно было выпытать у Хэмиша все подробности
мнимого его дезертирства и связанной с этим смерти сержанта Камерона, Он
проникся глубочайшим состраданием к юноше, ставшему жертвой безрассудной,
роковой материнской любви. Но он не мог привести никаких смягчающих вину
обстоятельств, дабы отвести от несчастного пленника ту тяжкую кару, которую
военная дисциплина и военный суд определяли за содеянное им преступление.
Следствие и заседание суда заняли совсем немного времени, и столь же
краток был срок, назначенный для приведения приговора в исполнение.
Незадолго до того генерал решил примерно наказать первого дезертира, который
окажется в его власти, а тут ему попался солдат, применивший, чтобы не быть
арестованным, грубую силу и в схватке убивший сержанта, посланного его