"Вальтер Скотт. Вдова горца" - читать интересную книгу автора

вкушаемой, меч воина становится тяжел для его руки; наше тело - раб наш, но
раба нужно кормить, если хочешь, чтобы он служил исправно. Так в старину
Слепой Бард наставлял воинов Фиона".
Юноша ничего не ответил. Он съел все поставленные перед ним яства,
словно для того, чтобы набраться сил для предстоящих испытаний. Когда мать
увидела, что он насытился, она снова наполнила роковую чашу и подала ему,
словно предлагая опорожнить ее в завершение трапезы. Но сын отстранился,
судорожным движением руки выразив страх, смешанный с отвращением.
-Нет, сын мой, нет, - молвила Элспет, - поверь, на этот раз тебе
нечего опасаться.
-Не уговаривайте меня, матушка, - возразил Хэмиш, - положите в графин
самую мерзкую жабу, и я отхлебну глоток; по никогда больше не дотронусь я до
этой проклятой чаши, никогда больше не отведаю этого дурманящего зелья!
-Как тебе угодно, сын мой, - надменно ответила Элспет и с нарочитым
усердием принялась за все домашние дела, накануне оставшиеся незаконченными.
Как ни была истерзана ее душа, ни черты, ни повадка ее теперь не выражали ни
малейшего волнения; лишь по суетливости, которая не давала ей ни минуты
провести в бездействии, мог внимательный наблюдатель догадаться, что ею
движет возбуждение, вызванное душевной мукой; он, по всей вероятности,
подметил бы также и то, что часто она обрывала песенку, или мелодию,
которую, видимо сама того не сознавая, тихонько напевала, и украдкой
выглядывала из хижины. Что бы ни творилось в сознании Хэмиша, его поведение
было прямой противоположностью поведению матери. Вычистив и приведя в
готовность свое оружие, - это он сделал, не выходя из хижины, - юноша сел
перед дверью и, словно стоящий на посту часовой, ожидающий появления
неприятеля, вперил взгляд в расположенный насупротив хижины холм.
Полдень застал его все в том же положении; час спустя мать, став рядом
с ним, положила руку ему на плечо и равнодушно, будто речь шла о
предполагаемом прибытии друзей, спросила: "Когда ты их ожидаешь? "
-Они могут быть здесь не раньше, чем тени от гор далеко протянутся на
восток, - ответил Хэмиш, - да и то, если из Дамбартона послали нарочного
известить самый ближний патруль под начальством сержанта Аллена Брейка
Камерона; вероятнее всего, они так и сделают.
-А тогда ступи тотчас в последний раз под материнский кров; в
последний раз вкуси пищу, матерью приготовленную; затем дай им приблизиться,
и ты увидишь, такой ли уж мать окажется обузой в час борьбы. Как ни искусна
твоя рука, она не сможет стрелять из этого ружья так быстро, как я буду его
заряжать; а если понадобится, я и сама не побоюсь ни вспышки пламени, ни
звука выстрела, и все знают, что пуля моя не минует цели.
-Ради всего святого, матушка, не вмешивайтесь в это дело! - воскликнул
Хэмиш. - Аллен Брейк - умный, добрый человек из честной семьи. Может быть,
он сможет заверить меня от имени наших офицеров, что никакому позорному
наказанию меня не подвергнут; ну, а если они решат заточить меня в темницу
или расстрелять - против этого я спорить не стану.
-О горе! И ты еще собираешься верить их слову, неразумное дитя? Помни,
потомки Дермида всегда были льстивы и фальшивы, и как только они наложат
цепи на твои руки, они обнажат твои плечи, чтобы стегать их плетьми.
-Оставьте ваши советы при себе, матушка, - сурово оборвал ее Хэмиш, -
что до меня - мое решение непреклонно.
Но, ведя такие речи для того, чтобы мать перестала донимать его своими