"Вальтер Скотт. Вдова горца" - читать интересную книгу автора

______________
* Тюленей горцы считают заколдованными принцами (Прим. автора.)

Такими описаниями пыталась Элспет умерить отчаяние сына и убедить его,
если только возможно, покинуть роковое место, с которым он, по-видимому,
решил не расставаться. Стиль ее речей был поэтичен, но во всем остальном они
сильно напоминали те излияния, которыми она, подобно другим любящим матерям,
докучала Хэмишу, когда в его детские или отроческие годы хотела добиться
согласия на что-то, чему он противился; но чем более она отчаивалась, что ей
удастся своими посулами сломить его упорство, тем громче, быстрее и
внушительнее она говорила.
На Хэмиша все ее красноречие не производило никакого действия. Он
гораздо лучше матери знал современное положение дел в родной стране, и
понимал, что хотя, пожалуй, ему и удастся, бежав, скрываться в дальних
горных местностях, однако во всей Горной Шотландии не найдется уголка, где
ему возможно было бы заниматься отцовским промыслом, даже если бы он и не
усвоил более просвещенных взглядов своего времени и не проникся мыслью, что
разбой уже не является путем к почестям и славе. Поэтому она проповедовала
ушам неслышащим и усердствовала напрасно, пытаясь описать край, где жили
родичи ее матери, в свете достаточно привлекательном, чтобы склонить Хэмиша
уйти с ней туда. Она говорила часами, но тщетно. Единственным ответом были
стоны, тяжкие вздохи да возгласы, в которых выражалось беспредельное
отчаяние.
Наконец Элспет вскочила, выпрямилась и, сменив монотонные речи,
прославлявшие прелести края, где она предполагала найти убежище, на
отрывистый, лаконичный язык, язык сильной страсти, сказала:
-Как я глупа, что расточаю слова свои перед ленивым, скудоумным, тупым
мальчишкой, который весь скорчился, как пес, увидевший плеть. Оставайся тут,
дождись своих надсмотрщиков и прими от их рук наказание. Но не думай, что
глаза твоей матери будут глядеть на этот позор. Я не могла бы после этого
жить. Глаза мои часто видели смерть, но бесчестье - никогда. Прощай, Хэмиш!
Прощай навеки!
Стрелою вылетела она из хижины и действительно, может быть, в ту минуту
хотела выполнить объявленное ею решение навсегда расстаться с сыном.
Страшное зрелище предстало бы в тот вечер всякому, кто встретил бы Элспет на
своем пути. Будто обреченный на вечные скитания призрак, бродила она в
пустынных лесах, ведя сама с собою речи, пересказать которые нет
возможности. Много часов подряд металась она, не избегая самых опасных
путей, а словно сама их отыскивая. Зыбкая стежка средь болота, узкая
тропинка, вьющаяся на головокружительной высоте вдоль края пропасти или по
берегу бурной реки, - вот те дороги, которые она избирала, по которым
неслась без оглядки. Но именно это мужество, отчаянием порожденное, спасло
ей жизнь, ибо хотя самоубийство в Горной Шотландии было явлением весьма
редким, она, должно быть, собиралась уже порешить с собою. Уверенно, как
серна, неслась она по краю пропасти. Взгляд ее в этом возбужденном состоянии
был так пронзителен, что даже во мраке примечал опасности, которых человек
пришлый не сумел бы избежать среди бела дня.
Элспет не пошла напрямик - тогда она вскоре очутилась бы далеко от
лачуги, где оставила сына. Ее путь был извилист - она все время кружила
возле того места, к которому была прикована всем существом своим, и,