"Вальтер Скотт. Вдова горца" - читать интересную книгу автора

сын Дермида - братом или вождем твоего племени? Ты рыдаешь потому, что не
можешь привязать себя к его поясу и стать одним из тех, кто обязан
повиноваться его приказам? Разве найдешь ты в тех дальних краях озера и
горы, какие оставишь здесь? Разве сможешь в лесах Америки охотиться на
бредалбейнского оленя, разве водится в океане серебристый лосось, которого
ты ловишь в нашей Оу? Так рассуди же сам, чего ты лишился, и мудро сопоставь
то, что потерял, с тем, что выиграл.
-Я всего лишился, матушка, - ответил Хэмиш, - раз я нарушил свое слово
и потерял честь. Я мог бы рассказать, как это случилось, но кто - ах! - кто
мне поверит? - С этими словами несчастный юноша заломил руки и, схватившись
за голову, рухнул на свое убогое ложе.
Тут Элспет по-настоящему перепугалась и, быть может, в душе раскаялась
в том, что пошла на такое недоброе дело. Отныне она могла надеяться и
рассчитывать единственно на свое красноречие, в котором у нее недостатка не
было; но полное невежество во всем, что касалось окружающего мира, лишало ее
слова убедительности. Пересыпая свою речь всеми теми ласковыми прозваниями,
какие только может измыслить материнская нежность, она стала уговаривать
Хэмиша скрыться.
-Предоставь мне, - говорила она, - навести на ложный след тех, что
будут гнаться за тобой. Я спасу твою жизнь - я спасу твою честь. Я скажу им,
что мои светловолосый Хэмиш скатился с Корри Дху в пропасть, дна которой
никогда еще не видал глаз человеческий. Я скажу им это и заблаговременно
брошу на колючий кустарник, растущий у края пропасти, твои тартан, чтобы они
поверили моим словам. И они им поверят и вернутся к подножию двуглавого
Дана; ибо барабан саксов может призывать живых идти на смерть, но не дано
ему призывать мертвых под их рабское знамя. А затем мы вместе уйдем
далеко-далеко на север, к соленым озерам Кинтайла, горы и ущелья встанут
между нами и сыновьями Дермида. Мы остановимся на берегу черного озера, и
мои родичи - разве мать моя родом не из клана Кеннегов, разве не оживет в
них былое чувство? - мои родичи примут нас со всем радушием давних времен,
свято соблюдаемым в этих уединенных долинах, где гэлы еще хранят свое
древнее благородство и не смешиваются ни с грубыми саксами, ни с подлой
сворой тех холопов и прислужников, что работают на чужеземцев.
Всей мощи языка гэлов, даже в самых обыденных речениях всегда несколько
склонного к гиперболам, теперь, казалось, было недостаточно, чтобы Элспет
могла во всем блеске изобразить сыну тот край, куда она предлагала ему
бежать. И все же - незатейливы были краски, которыми она рисовала ему
представлявшейся ей сущим раем уголок Горной Шотландии.
Горы, говорила она, там выше и красивее бредалбейнских, Бен-Крухан -
всего лишь карлик по сравнению со Скурурой. Озера куда больше и шире;
вдобавок, они изобилуют не только рыбой, но и заколдованными земноводными*,
дающими масло для светилен. Олени там тоже необычайно крупны, и их великое
множество; кабан с белыми клыками, охоту на которого смельчаки всегда
предпочитали всем другим видам охоты, по-прежнему водится в дебрях крайнего
северо-запада; мужчины там благороднее, мудрее, сильнее, чем выродившаяся
порода людей, живущих под знаменем саксов. Дочери страны, синеглазые,
златокудрые, с белоснежными персями, прекрасны; среди них выберет она для
Хэмиша девушку безупречного происхождения и доброй славы, та навек горячо
его полюбит и осветит их летнюю лачужку, словно солнечный луч, и живительным
теплом очага согреет их зимнее жилище.