"Вальтер Скотт. Два гуртовщика" - читать интересную книгу автора

пускать. Уйди прочь от меня, парень, я-то уж ни за что не стал бы облизывать
грязные хозяйские башмаки ради того, чтобы хозяин позволил мне хлебы к нему
в печь сажать.
Робин Ойг, огорченный, но не удивленный негодованием своего приятеля,
стал упрашивать его подождать хотя бы час, пока он сходит к сквайру получить
деньги за проданный скот и вернется, после чего поможет Гарри перегнать
быков куда-нибудь, где они покормятся и отдохнут, а затем толком объяснит
ему, какое досадное недоразумение произошло с ними обоими. Но англичанин все
так же гневно продолжал:
- Стало быть, ты тут уж и скотом промышлял? Ну и хитрюга же ты -
знаешь, когда что продать! Ступай-ка ко всем чертям, смотреть больше не хочу
на твою лживую шотландскую рожу, стыдись мне и в лицо-то глядеть.
- Мне никому не стыдно смотреть в лицо, - ответил Робин Ойг, слегка
волнуясь, - и я еще сегодня посмотрю тебе прямо в лицо, если ты дождешься
меня внизу, в деревне.
- Пожалуй, тебе лучше туда не показываться, - ответил англичанин; и,
круто повернувшись спиной к тому, кто был его другом, он с помощью
управителя, отчасти искренне, отчасти притворно озабоченного тем, чтобы
найти Уэйкфилду пристанище, собрал своих непокорных быков.
Потеряв некоторое время на переговоры с соседними фермерами, которые не
то не могли, не то не хотели приютить его гурт, Гарри Уэйкфилду наконец по
необходимости пришлось столковаться с хозяином трактира, где он и Робин Ойг
условились встретиться, когда разошлись утром, чтобы порознь искать
пастбище. Трактирщик охотно предоставил ему покрытое скудной растительностью
болото, за которое спросил немногим меньше, чем управитель за отличный луг;
убогость пастбища и непомерность платы еще усугубили горечь обиды, вызванной
действиями друга-шотландца, которые Гарри счел вероломными и предательскими.
Неприязнь эту в нем поддерживал управитель, у которого были свои причины
озлобиться на беднягу Робина (невольного виновника постигшей его немилости
сквайра); сам трактирщик и двое-трое случайных посетителей тоже всячески
старались еще больше ожесточить англичанина против его бывшего товарища;
кое-кого к тому побуждала старинная неприязнь к шотландцам, почти везде уже
исчезнувшая, по иной раз еще тлеющая именно в пограничных графствах Англии,
а кое-кого - та всеобщая страсть сеять раздоры, которая, к чести детей
Адамовых будь сказано, свойственна людям всех званий и состояний,
Славный Джон Ячменное Зерно, всегда разжигающий и предельно усиливающий
страсти, безразлично, добрые они или злые, в данном случае тоже не скупился
на услуги: и не раз в этот вечер поднимали кубок за то, чтобы гром разразил
вероломных друзей и жестокосердых господ.
Тем временем мистер Айрби, чтобы развлечься, постарался задержать у
себя в замке гуртовщика-северянина. Он велел поставить перед ним в буфетной
изрядный кусок холодной говядины и кружку пенящегося домашнего пива и
забавлялся, глядя, как лихо Робин Ойг Мак-Комбих уплетает эти непривычные
для него яства. Затем сквайр зажег трубку и, чтобы примирить свое
аристократическое достоинство с желанием узнать, что делается у скотоводов,
стал разговаривать с гостем, расхаживая по комнате.
- Мне повстречался еще один гурт, - сказал он, - его вел кто-то из
твоих земляков; гурт был поменьше твоего, быки всё больше комолые; вел их
здоровый детина, на нем была не юбчонка, в каких вы все щеголяете, а, как
полагается, штаны. Не знаешь, кто это такой?