"Альберт Швейцер. Христианство и мировые религии" - читать интересную книгу автора

Чтобы лучше выразить эту мысль, позвольте мне прибегнуть к такому
сравнению. Есть океан - холодная вода без движения. В этом океане, однако,
имеется Гольфстрим - поток теплой воды от экватора к полюсу. Спросите любого
ученого, как это физически возможно, чтобы поток теплой воды тек среди
океанских вод, образующих, так сказать, его берега, движущийся в
неподвижном, теплый в холодном; ни один ученый не в состоянии объяснить
этого. Подобным же образом существует Бог любви в Боге всех сил вселенной -
составляющий с Ним одно целое и, однако, совершенно отличный от Него. И мы
позволяем этому потоку захватить нас и нести с собой.
Правда, и христианство всегда пыталось объяснить как можно больше. Для
первых христиан решение проблемы заключалось в том, что Бог скоро
преобразует этот естественный мир в совершенный мир Царства Божьего. Они
горели ожиданием увидеть, как Бог и мир придут таким образом к гармонии и
согласию, и страстно мечтали жить в мире, абсолютно гармонирующем с
существованием в Боге. Их надежда не осуществилась. Мир продолжал идти своим
прежним путем, и в этом ходе событий явственно слышался голос Бога: "Мои
мысли - не ваши мысли" (*).
С тех пор христиане снова и снова пытались сделать христианство
учением, в котором господство этического Бога и ход событий в естественном
мире были бы согласованы между собой. Эти попытки ни разу не увенчались
успехом. Снова и снова действительность разрушала теории, построенные верой,
подобно тому как коварные воды незаметно подтачивают плотину, пока в один
прекрасный момент она не обрушивается и не исчезает под водой.
Так христианство было вынуждено один за другим отбросить все обломки
объяснений вселенной, которые еще представлялись ему действительными
объяснениями. В ходе этого развития христианства больше и больше проявлялось
то, что составляет его истинную сущность. В замечательном процессе
одухотворения оно продвигается все дальше и дальше из области безыскусной
наивности в область мудрой наивности. Чем больше объяснений ускользает из
его рук, тем полнее исполняется первое из обетовании блаженств: "Блаженны
нищие духом". Это пророческие слова.
По мере того как христианство осознает свою сокровенную природу, оно
начинает понимать, что представляет собой набожность, вырастающую из
внутреннего ограничения. Величайшее знание - это знание того, что мы
окружены тайной. Ни знание, ни надежда на будущее не могут служить точкой
опоры для нашей жизни или определить ее направление. Единственное, чем она
определяется, - это наше согласие предоставить себя полностью во власть
этического Бога, который открывает Себя в нас, и подчинение нашей воли Его
воле.
Всякая глубокая религия - это мистика. Быть свободным от мира через
бытие в Боге - таково страстное желание, которое будет жить в нас до тех
пор, пока нас не сковало оцепенение бездумия. Однако бытие в Боге,
осуществляемое интеллектуальным актом "познания", как понимают его в
восточных религиях, всегда остается мертвой духовностью. Оно не дает нового
рождения в Боге, выхода к живой духовности. Живая духовность, истинное
спасение от мира могут быть достигнуты только таким единением с Богом,
которое имеет этическую направленность. Религия Востока представляет собой
логически последовательную мистику; одно только христианство является
мистикой этической.
Таков наш путь в мире. Мы идем этим путем, не беспокоясь о знании, но