"Альберт Швейцер. Христианство и мировые религии" - читать интересную книгу автора

надменному отрицанию жизни и мира, а борются за достижение истинно этической
религиозности. Китайская религия, в отличие от брахманизма и буддизма, не
только внешне напоминает Евангелие Иисуса, но, движимая великой заповедью
любви, во многих отношениях обнаруживает истинное духовное родство с
Евангелием.
В одном отношении, однако, религия Китая так же далека от нас, как и
индийская: она пытается быть единым, логически завершенным знанием о мире.
Насколько китайские мыслители этичны, настолько они идеализируют действующие
в мире силы природы и приписывают им этический характер. Когда же они
отваживаются взглянуть в лицо реальности, они вынуждены привернуть фитиль в
лампе этики, так что в результате от яркого света остается лишь тусклый
огонек. Пленники своего монизма, они гонятся за иллюзией - что религия будто
бы может найти себе оправдание в знании о мире. Когда им не удается понять
смысл мира как деятельность сил любви, они приходят к холодной религии, а то
и к скептицизму. Так, среди китайских мыслителей есть и такие, которые
говорят: "Смысл мира заключается в том, что в ожидании неминуемой смерти мы
пользуемся жизнью". Наиболее известен из них Ян-Чжу (около IV в. до н. э.).
Мы, однако, уже отбросили иллюзию, что живая, этичная религия может
быть логическим результатом познания мира. Мы убеждены, что не можем из мира
почерпнуть наше знание о Боге, который является этической Личностью. Перед
лицом страшной загадки, которую являет нам мир, мы всеми силами стараемся не
ошибиться в своем представлении о Боге. Мы отваживаемся допустить, что силы,
действующие в природе, во многих отношениях не таковы, какими они должны
были бы быть в мире, обязанном своим происхождением совершенной, благой
творческой воле. Мы отваживаемся допустить, что в природе и в нас самих есть
много такого, что мы ощущаем как зло. Намного глубже, чем религиозные
мыслители Китая, понимаем мы, что такое грех; и гораздо глубже, чем они,
чувствуем, что Бога нельзя "знать": мы должны постигать его той верой,
которая говорит: "Что бы ни было, я всегда с Тобою" (*).
Брахманам и Будде мы говорим: "Религия - это нечто большее, чем
пессимизм, отрицающий жизнь и мир". Религиозным мыслителям Китая мы говорим:
"Религия - это нечто большее, чем этический оптимизм". И тем, и другим мы
говорим: "Религия не есть знание о Боге, приобретенное путем созерцания
природы". Бог для нас - это что-то иное, чем просто духовная сила, лежащая в
основе мира. Монизм и пантеизм, какими бы глубокими и религиозными они ни
были, не доходят до последней, самой глубокой религиозной проблемы. Эта
проблема состоит в том, что Бог, действие которого мы испытываем в нас
самих, отличен от Бога, которого мы находим в природе. В природе мы познаем
Его только как безличную творческую силу; в самих себе - как этическую
Личность.
Этот таинственный разлад между Богом и миром, о котором мы знаем по
своему внутреннему опыту, мы принимаем в нашу религию, так же как делает это
Иисус в своем Евангелии. Унифицированную логически последовательную религию
брахманов, Будды и религиозных мыслителей Китая мы оставляем позади как
наивность. Она не отвечает той реальности вне и внутри нас, о которой
говорит наш опыт.


Вернемся теперь в Индию и посмотрим, что представляет собой индуизм.
Именно с ним в основном приходится сталкиваться миссионерам, работающим в