"Альберт Швейцер. Жизнь и мысли" - читать интересную книгу автора

дирижера на этих концертах стал его сын Фриц Мюнх, директор Страсбургской
консерватории.
Преклоняясь перед Бахом, я испытывал аналогичное чувство и по отношению
к Рихарду Вагнеру. Шестнадцатилетним школьником в Мюльхаузене я в первый раз
смог пойти в театр на "Тангейзера". Его музыка завладела мной настолько, что
в течение нескольких дней я был не в состоянии отнестись с должным вниманием
к школьным урокам.
В Страсбурге, где под управлением Отто Лозе оперные спектакли ставились
с величайшим мастерством, я имел возможность близко познакомиться со всеми
произведениями Вагнера, за исключением "Парсифаля", которого в то время
ставили только в Байрейте. Огромным событием стало для меня памятное
возобновление постановки "Тетралогии" в Байрейте в 1896 г. - первое после
премьеры 1876 г. Билеты мне достали мои парижские друзья. Чтобы
компенсировать расходы на проезд, пришлось сократить питание до одного раза
в день.
Сегодня, если мне случается присутствовать на вагнеровском спектакле со
всевозможными сценическими эффектами, требующими к себе внимания наравне с
музыкой (как если бы это было кино), я с грустью вспоминаю те прежние
постановки "Тетралогии" в Байрейте, самая простота которых производила
необыкновенное впечатление. И оформление спектакля, и исполнение - все было
выдержано в духе великого композитора, тогда уже покойного.
[Оркестром, как и в 1876 г., дирижировал Ганс Рихтер. Партию Логе
исполнял Генрих Фогль, Брюнгильды - Лилли Леман. Оба они участвовали в
первой постановке: Фогль - в той же партии, а Лилли Леман - в партии одной
из дочерей Рейна.]
Фогль в роли Логе произвел на меня - и как певец, и как актер -
глубочайшее впечатление. С момента своего появления он доминировал на сцене,
не делая ни малейших усилий для того, чтобы обратить на себя внимание. Он не
наряжался, как это делают современные исполнители, в костюм Арлекина и не
танцевал, как сейчас модно, вокруг сцены в ритме лейтмотива Логе.
Единственное, что бросалось в глаза, - это его красный плащ. Единственными
движениями, выполняемыми в ритме музыки, были те, когда он как бы нехотя
вскидывал свой плащ то на одно, то на другое плечо, устремив взор на
происходящее вокруг него и, однако, оставаясь свободным от происходящего.
Так он и стоял, олицетворяя беспокойную силу разрушения, среди богов,
шествующих, ничего не подозревая, к предначертанной им гибели.

*

Быстро пролетели студенческие годы в Страсбурге. В конце лета 1897 г. я
записался на экзамен по теологии. Темой так называемых "тезисов" было
"Учение Шлейермахера о Тайной вечере и ее истолкование в Новом завете и
вероучении реформаторов". Эти тезисы все кандидаты на прохождение экзамена
должны были написать за восемь недель. По результатам работы принималось
решение о допуске к экзамену.
Это задание вновь привело меня к проблеме евангелий и жизни Иисуса.
Вынужденный изучить все исторические и догматические представления о Тайной
вечере, я понял, насколько неудовлетворительны существующие объяснения
смысла исторического торжественного обряда, совершенного Иисусом и его
учениками, а также возникновения первохристианской ритуальной трапезы.