"Альберт Швейцер. Жизнь и мысли" - читать интересную книгу автора

Хольцман обошелся со мной очень ласково и в 20-минутной беседе не спросил
меня ничего, кроме краткой сравнительной характеристики первых трех
евангелий.
В течение последующих лет учебы в университете я занимался (зачастую
пренебрегая другими предметами) самостоятельными исследованиями
евангельского текста и жизни Иисуса, все более убеждаясь в том, что ключ к
ждущим своего истолкования загадочным местам евангелий следует искать в
объяснении напутственных слов Иисуса, в вопросе, посланном из темницы
Иоанном Крестителем, и, наконец, в действиях Иисуса по возвращении учеников.
Как я благодарен судьбе за то, что в Германии того времени, в отличие
от других стран, университет не стеснял студентов жесткими рамками учебных
программ, не держал их в напряжении частыми экзаменами и предоставлял им
возможность для самостоятельной научной работы.
Страсбургский теологический факультет отличался исключительным
свободомыслием. Младшим коллегой Хольцмана был Карл Будде, специалист по
Ветхому завету, который недавно появился в Страсбурге и стал моим любимым
преподавателем теологии. Особенно привлекала меня его манера простого, но
исчерпывающего изложения научных результатов. Его лекции доставляли мне
эстетическое наслаждение.
Прекрасным ученым был и Вильгельм Новак, старший коллега Будде. Историю
церкви и историю догматики весьма квалифицированно преподавали Йоханнес
Фикер и Эрнст Люциус. Мои интересы концентрировались главным образом вокруг
ранней истории догматов. Догматику вел Пауль Лобштейн, эпигон ричлевской
школы. Эмиля Майера, молодого профессора этики и догматики, мы, студенты,
особенно ценили за живость его лекций. Практическую теологию преподавали
Фридрих Шпитта, читавший также лекции по Новому завету, и Юлиус Сменд.
Лекции по философии я посещал так же регулярно, как и по теологии.
Теорию музыки я изучал под руководством Якобшталя, ученика Беллермана.
Будучи несколько односторонним, он признавал искусством лишь добетховенскую
музыку. Однако чистый контрапункт у него можно было изучить основательно, и
я очень благодарен ему за это.
Большую помощь в занятиях музыкой оказывал мне Эрнст Мюнх, брат моего
мюльхаузенского учителя. Он был органистом церкви св. Вильгельма в
Страсбурге, а также инициатором и дирижером баховских концертов, дававшихся
церковным хором. На этих концертах он доверял мне органное сопровождение
кантат и "Страстей". Сначала, разумеется, это касалось только репетиций, где
я заменял его мюльхаузенского брата, который в свою очередь занимал мое
место во время самих концертов. Вскоре, однако, я уже играл и на концертах -
в тех случаях, когда брат не мог приехать. Так, еще молодым студентом, я
познакомился с творениями Баха и имел возможность на практике столкнуться с
проблемами исполнения баховских кантат и "Страстей".
Церковь св. Вильгельма в Страсбурге считалась в то время одним из
главных рассадников возродившегося в конце прошлого столетия культа Баха.
Эрнст Мюнх был необыкновенным знатоком произведений кантора церкви св. Фомы.
Он одним из первых отказался от модернизированного исполнения музыки кантат
и "Страстей", принятого почти повсюду в конце XIX столетия. Со своим
маленьким хором, в сопровождении выдающегося страсбургского оркестра, он
стремился добиться истинно художественного исполнения. Многие вечера
просиживали мы над партитурами кантат и "Страстей" в поисках правильного
подхода к их интерпретации. Продолжателем дела Эрнста Мюнха в качестве