"Альберт Швейцер. Жизнь и мысли" - читать интересную книгу автора

Но почему Иисус не дал ясного ответа на поставленный вопрос?
Утверждение, что Он дал уклончивый ответ для того, чтобы испытать веру
Крестителя, могло появиться на свет только как результат полного
замешательства комментаторов и способно послужить разве что темой для плохих
проповедей. Гораздо проще предположить, что Иисус уклонился от прямого
ответа ("да" или "нет") потому, что Он еще не был готов открыть, кем Он сам
считал себя. С любой точки зрения сообщение о вопросе Крестителя доказывает,
что в то время никто из тех, кто верил в Иисуса, не считал его Мессией. Если
бы его уже принимали за Мессию, Креститель должен был поставить свой вопрос
так, чтобы в нем содержалось указание на этот факт.
Искать новые пути в интерпретации этого текста побуждали меня и слова
Иисуса, обращенные к ученикам после ухода посланцев Иоанна Крестителя, - о
том, что из всех, рожденных женщинами, Иоанн - величайший, но что самый
меньший в Царстве Небесном больше его (Мф. 11:11).
Обычное объяснение состоит в том, что в этих словах содержится некий
упрек в адрес Крестителя и что Иисус ставит его ниже тех верующих, которые
собрались вокруг Него как участники Царства Божьего. Такое объяснение
казалось мне в равной степени бездарным и неудовлетворительным, ибо эти
верующие тоже были рождены женщинами. Отбросив его, я был вынужден
предположить, что, противопоставляя Иоанна Крестителя участникам Царства
Божьего, Иисус имел в виду различие между природным, естественным миром и
миром сверхъестественным, мессианским. Как человек, находящийся в том же
состоянии, в котором от рождения находятся все люди, Креститель - величайший
из всех, кто когда-либо жил. Но участники Царства Небесного уже не являются
обыкновенными людьми; с наступлением мессианского Царства они претерпевают
изменение, возвышающее их до сверхъестественного, ангелоподобного состояния.
Так как они теперь сверхъестественные существа, наименьший среди них больше,
чем самый великий человек, когда-либо появлявшийся в этом преходящем мире.
Иоанн Креститель, разумеется, тоже будет участником этого Царства - быть
может, великим, а быть может, и рядовым. Но несравненным, превосходящим всех
остальных людей величием он обладает лишь в своем земном, природном
существовании.


Так к концу первого года пребывания в университете я усомнился в
достоверности общепризнанного объяснения слов и действий Иисуса при
посылании учеников, а вместе с тем в правильности и вообще всей бытовавшей
тогда исторической концепции жизни Иисуса (*). Когда по окончании маневров я
возвратился домой, передо мной открылись новые горизонты. Теперь я был уже
уверен в том, что, возвещая приход Царства, Иисус вовсе не имел в виду, что
оно должно быть основано и осуществлено Им самим и Его учениками в этом
мире; Он говорил о Царстве, которое придет с наступлением
сверхъестественного века, причем это событие, как Он ожидал, должно было
совершиться в самое ближайшее время.
Разумеется, было бы дерзостью с моей стороны, если бы во время
экзамена, который вскоре состоялся, я дал понять Хольцману, что не доверяю
той концепции жизни Иисуса, которую он поддерживал и которая была единодушно
принята критической школой того времени. Да у меня и не было такой
возможности. Видя перед собой молодого студента, да еще из-за военной службы
лишенного возможности серьезно заниматься, известный своим добродушием