"Альберт Швейцер. Из моего детства и юности" - читать интересную книгу автора

другое, как пыталось это сделать христианство XVIII столетия, то оказалось
бы бессильным здесь что-либо предпринять, ибо оно утратило власть над духом
нашего времени.
И это бессилие современного христианства, противоречащее его духовной и
этической сущности, разочаровывает тем больше, что христианство как церковь
из года в год укрепляет свое внешнее положение в мире. В этой новой
разновидности обмирщения оно приспосабливается к духу времени. Подобно
другим организованным структурам, оно стремится посредством все более мощной
и интегрированной организации заявить о себе как исторически и реально
данной силе. И с достижением внешнего могущества оно в равной мере
утрачивает внутреннее, духовное.
Христианство не может заменить мышление, оно должно применить его в
качестве своей предпосылки.
Само по себе оно не в состоянии победить безмыслие и скептицизм.
Восприимчиво к непреходящему в своих мыслях только то время, которое несет в
себе проистекающее из мышления элементарное благочестие. Как поток
сохраняется от исчезновения тем, что его питают грунтовые воды, так же и
христианство нуждается в грунтовых водах элементарной благочестивости
мышления. Подлинную духовную силу оно обретет только тогда, когда людям не
будет закрыт путь от мысли к религии.
О себе самом я могу сказать, что именно мышление помогло мне остаться
религиозным человеком и христианином.
Мыслящий человек относится к традиционной религиозной истине свободнее,
чем немыслящий; но глубину и непреходящую значимость ее он схватывает живее,
чем последний.
Сокровенная суть христианства, возвещенного Иисусом и постигаемого
мышлением, та, что только благодаря любви мы можем достичь общности с Богом.
Любое живое познание Бога восходит к тому, что мы сердцем ощущаем Его как
волю к любви.
Тот, кто понял, что идея любви - духовный свет, нисходящий к нам из
бесконечности, перестает требовать от религии полного знания о
сверхчувственном. Конечно, его волнуют вечные вопросы: что есть зло в мире,
как соединяются в Боге, первооснове бытия, воля творения и воля любви, как
соотносятся друг с другом духовная и материальная жизнь, как может наше
бытие являться преходящим и в то же время - непреходящим? Но такой человек в
состоянии отстранить от себя эти вопросы, как ни болезнен для него отказ от
их решения. Познание духовного бытия в Боге через посредство любви - вот то
единственное, что ему необходимо.
"Любовь никогда не перестает... хотя и знание упразднится", - говорит
ап. Павел.
Чем глубже вера, тем менее притязательна она в познании
сверхчувственного. Она как путь, который огибает вершины, а не ведет через
них.
Опасения, что христианство, приняв идущую из мышления набожность,
впадет в пантеизм, безосновательны. Любое живое христианство пантеистично в
той мере, в какой оно должно рассматривать все, что есть, как сущее в
первооснове всего бытия. Но одновременно любая этическая религиозность
возвышается над всей пантеистической мистикой тем, что она не находит Бога
любви в природе, а знает о Нем лишь потому, что Он являет Себя в нас как
воля к любви. Первооснова бытия, как оно выступает в природе, для нас всегда