"Альберт Швейцер. Из моего детства и юности" - читать интересную книгу автора

интуитивного.
Это элементарное мышление, выступившее как в европейской, так и в
неевропейской философии, не смогло, однако, сохранить за собой лидерство, а
должно было передать его неэлементарному мышлению. Оно не смогло пробиться
потому, что его результаты были неудовлетворительны. Это мышление не могло
осмыслить стремление к действию и этическому поступку, таящееся в воле к
жизни духовно развитого человека. Поэтому греческий стоицизм ограничивается
идеалом резиньяции, а Лао-цзы - столь необычной для нас, европейцев, благой
бездеятельностью.
Собственно, вся история философии состоит в том, что мысли этического
миро- и жизнеутверждения, которые естественным образом присутствуют в
человеке, не могут быть удовлетворительно согласованы с результатом простого
логического размышления о человеке и его отношении к миру, поскольку не
могут быть в нем постигнуты. Поэтому мышление пытается прокладывать обходные
пути в надежде достигнуть цели. Так наряду с элементарным возникает
многостороннее неэлементарное мышление, которое охватывает первое и часто
его полностью покрывает.
Обходные пути, прокладываемые мышлением, направлены преимущественно на
попытку такого объяснения мира, которое должно подтвердить осмысленность
воли к этическому действию в мире. В позднем стоицизме Эпиктета и Марка
Аврелия, в рационализме XVIII столетия и у Конфуция, Мэн-цзы и других
китайских мыслителей философия, исходящая из элементарного отношения
человека к миру, достигла этического миро- и жизнеутверждения, сведя
происходящее в мире к мировой воле, преследующей этическую цель, а людей
поставила на службу этой воле. В мышлении брахманов, Будды, как и вообще в
индийских системах, и в философии Шопенгауэра дается другое объяснение мира,
согласно которому развертывающееся в пространстве и времени бытие
бессмысленно и должно быть уничтожено. Таким образом, осмысленным отношением
человека к миру будет его умирание для мира и для жизни.
Рядом с таким мышлением, остающимся по меньшей мере в своей исходной
точке и по своим интересам элементарным мышлением, формируется, особенно в
европейской философии, мышление, которое совершенно неэлементарно уже тем,
что оно более не ставит в центр внимания вопрос об отношении человека к
миру. Оно интересуется теоретико-познавательными проблемами, логическими
спекуляциями, естественными науками, психологией, социологией или чем-либо
другим, как будто философия занимается решением этих вопросов самих по себе.
Или как будто она состоит только в рассмотрении и обобщении результатов
различных наук. Вместо того чтобы побуждать человека к постоянным
размышлениям о себе самом и своем отношении к миру, эта философия сообщает
ему результаты теории познания, логических умозаключений, естественных наук,
психологии или социологии как нечто такое, что может служить ориентиром для
понимания жизни и отношения к миру. Все это она преподносит ему так, как
будто он не является существом, которое живет в этом мире и ощущает себя его
частью, но выступает созерцателем, стоящим где-то рядом с ним.
Так как эта неэлементарная европейская философия рассматривает проблему
отношения человека к миру из какой-то произвольно выбранной точки или же
просто проходит мимо нее, она несет в себе нечто разобщенное, неспокойное,
искусственное, эксцентричное и фрагментарное. Но одновременно она является
самой богатой и универсальной. В своих следующих друг за другом и
проникающих друг в друга системах, полусистемах и несистемах она завоевывает