"Альберт Швейцер. Культура и этика [V]" - читать интересную книгу автора

Однако всеобъемлющее оптимистически-этическое мировоззрение, на котором
Просвещение и рационализм основали эту могучую в своем воздействии
популярную философию, не могло в течение длительного времени удовлетворять
требованиям критики последовательного мышления. Его наивный догматизм
вызывал все больше и больше нареканий.

Под пошатнувшееся здание Кант попытался подвести новый фундамент: он
поставил перед собой цель преобразовать мировоззрение рационализма (ничего
не меняя в его духовной сущности) в соответствии с требованиями более
углубленной теории познания. Шиллер, Гете и другие корифеи духа этого
времени, прибегая то к благожелательной, то к едкой критике, показали, что
рационализм является скорее популярной философией, чем философией в
собственном смысле слова. Но они были не в состоянии возвести на месте
разрушаемого ими нечто новое, способное с той же силой поддерживать в
общественном мнении идеи культуры.
Фихте, Гегель и другие философы, которые, как и Кант, при всем своем
критическом отношении к рационализму солидаризировались с его основанными на
разуме этическими идеалами, попытались обосновать всеобъемлющее
оптимистически-этическое мировоззрение спекулятивным путем, то есть с
помощью логического и гносеологического толкования бытия и его воплощения в
мире. В течение трех или четырех десятилетий им удавалось поддерживать у
себя и у других успокоительные иллюзии и насиловать действительность в духе
своего мировоззрения. В конце концов, однако, окрепшие тем временем
естественные науки взбунтовались и с поистине плебейской жаждой правды
действительности до основания разрушили созданные фантазией великолепные
сооружения.

Бездомными и жалкими бродят с тех пор по свету этические идеалы
рационализма, на которых зиждется культура. Никто не пытался более создать
всеобъемлющее мировоззрение, способное обосновать их. И вообще уже не
появлялось ни одного всеобъемлющего мировоззрения, для которого были бы
характерны внутренняя стройность и цельность. Век философского догматизма
миновал. Истиной стала считаться лишь наука, описывающая действительность.
Всеобъемлющие мировоззрения выступали теперь уже не как яркие солнечные
светила, а лишь как кометный туман гипотез.

Одновременно с догматизмом в знаниях о мире пострадал также догматизм
духовных идей. Наивный рационализм, критический рационализм Канта и
спекулятивный рационализм великих философов начала XIX века насиловали
действительность в двояком смысле: они ставили выработанные мышлением
воззрения выше фактов естествознания и одновременно провозглашали основанные
на разуме этические идеалы, призванные изменить существующие взгляды и
условия жизни людей. Когда стала очевидной бессмысленность насилия в первом
случае, возник вопрос, насколько оправданно оно во втором. На место
этического доктринерства, считавшего современность лишь материалом для
воплощения теоретических набросков лучшего будущего, пришло историческое
толкование существующих условий, подготовленное уже философией Гегеля.

При таком складе мышления элементарное столкновение разумных этических
идеалов с действительностью было уже невозможно в прежнем виде. Недоставало