"Альберт Швейцер. Культура и этика [V]" - читать интересную книгу автора

Александер, В. Вундт, Ф. Паульсен, Ф. Йодль, X. Геффдинг, Г. Зиммель). Он не
принимает этих концепций, но поиски соединения индивидуальной этики с этикой
социальной находит заслуживающими внимания. Анализируя этические концепции,
представляющие собой протест против обанкротившейся этики утилитаризма с
позиций кантианства (Г. Коген, В. Герман, Ш. Ренувье) и с позиций
интуиционизма (Д. Мартино, Ф. Брэдли, Т. Грин, С. Лаури, Д. Сет), он находит
их борьбу с пошлостями утилитаризма оправданной, открывающей отдушину для
индивидуальной этики, столь высоко им ценимой.
Ценными моментами в критике этических концепций 90-х годов XIX и начала
XX века является строгий, осуждающий разбор этики пессимизма Эд. Гартмана,
убедительная, хотя и несколько объективистская критика этических воззрений
расистов - X. Чемберлена и Г. Кейзерлинга; интересны и существенны глубокие
критические замечания Швейцера в адрес этики А. Бергсона, А. Фулье , Ж. Гюйо
и др.

Заключительный раздел работы "Культура и этика" содержит общий очерк
философии культуры Швейцера, названной им "Мировоззрение благоговения перед
жизнью". Здесь излагается собственная этическая концепция Швейцера. Ее
основные идеи таковы. Не познание и не практика, а переживание составляет
самую существенную связь человека с миром. Первоначалом человеческого бытия
является не декартовское "cogito, ergo sum", но значительно более древнее и
всеобъемлющее чувство: "Я есть жизнь, которая хочет жить". Само бытие, по
Швейцеру, есть универсальная воля к жизни. Поэтому смысл человеческой жизни
происходит не от разума и не от самой деятельности, а от воли. Он
заключается в благоговейном отношении ко всякой жизни: хорошо -
поддерживать, взращивать жизнь, возвышать ее до высшей, то есть
человеческой, ценности, плохо - уничтожать жизнь, вредить ей, стеснять ее.
Благоговение перед жизнью и оценка человека как высшей ценности составляют,
согласно Швейцеру, основу нового гуманизма.

О необходимости новой этики и нового гуманизма лишь смутно
догадывались, по Швейцеру, представители европейской философии жизни и
американского прагматизма. Воля к жизни дает стимул к действию. Но, действуя
не размышляя, я словно бы пашу море плугом и сею семена в борозды волн.
Размышляющая же воля сразу наталкивается на страдания и принимает
пессимистический характер. Поэтому вовсе не случайно, что религиозные
системы всегда были пессимистическими и не обольщали человека надеждой на
земное счастье. Но как без этой надежды жить? Осознавшая себя воля понимает,
что она может надеяться только на себя. Общество - это ненадежная и к тому
же слепая лошадь, которая не знает, куда она везет. И горе кучеру, если он
заснет. Поэтому и этика может быть лишь индивидуальной, а вовсе не этикой
всего общества, которое далеко не едино. Но весь секрет, так и не раскрытый
моралистами прошлого, состоит в том, что индивидуальная этика, будучи
средством самосовершенствования личности, должна служить всему человечеству,
обеспечивать его непрерывный нравственный прогресс, явственно выражающийся и
фиксируемый в прогрессе культуры.

Этику, по Швейцеру, нельзя непосредственно ориентировать на служение
обществу. Тогда она становится надиндивидуальной, от личности требует
жертвенного поведения, тогда она строго регламентирована, догматична и