"Александр Щипков. Во что верит Россия. Религиозные процессы в постперестроечной России " - читать интересную книгу автора

слишком мало. Поэтому русские с легкостью создают языческие общины, в
которых поклоняются древнегерманским богам или перенимают веру американских
индейцев, находят истину в шаманизме Чукотки, Кавказа или даже в шаманизме
заокеанских стран. Наконец, самый яркий показатель неукорененности язычества
в русской религиозной традиции - возникновение сект, конструирующих свое
язычество фактически на пустом месте, таких как "Союз венедов" и "Тезаурус".
Лишь в 1995-1997 гг. повсеместно появляются ростки славянского
язычества - общины объявляются сразу во многих городах страны. В их
идеологии в разных пропорциях проявляются две, казалось бы, несвязанные
темы: экологизм и этническое превосходство. В каком направлении будет
развиваться славянское неоязычество, говорить пока рано, но бесспорно одно
-- оно становится существенным элементом российского религиозного бурления.
В аморфной массе религиозных верований идет постоянное "броуновское
движение". Современная эклектичная религиозность легко сочетает логически не
связанные между собой элементы: появляются и исчезают кашпировские в
религии, возникают, бурно растут культики тех или иных приезжих гуру или
святых старцев с "сильным биополем". . .
Во всем мире растет религиозный эклектизм, периодически рождаются и
вырастают более или менее экстравагантные секты, но у нас этот процесс имеет
свои особенности. На Западе идет медленное и постепенное разложение
целостных мировоззренческих систем: католицизма, протестантизма,
атеистического марксизма, иудаизма и т. д. Но на Западе эти вероучения и
мировоззрения сравнительно стойки, они развиваются, находят ответы на вызовы
времени. В России же основные идеологии, сложившиеся в ходе истории, рухнули
-- православно-государственная в 1917, а атеистический марксизм в 1991 году.
Носители целостного православного и марксистского мировоззрений составляют
сейчас незначительное меньшинство населения. Сектантство в этой ситуации
получает, казалось бы, небывалые возможности.
В первые годы перестройки наиболее заметными и быстрорастущими
оказались несколько иностранных миссионерских сект, в первую очередь,
Церковь Объединения, Аум Синрике и сайентологи.
Их бурный успех в то время вполне объясним. Аморфный бульон российских
верований и религиозных исканий еще не дошел до точки кипения. Чтобы
выкристаллизовались отечественные секты, необходимо время на свободное
распространение информации, первичную организацию общин и идей, выделение
харизматических лидеров. Иностранные сектанты-миссионеры приехали с
деньгами, крепкой организацией и отшлифованными методами работы.
Общественная атмосфера конца 80-х - начала 90-х гг. была для них
благоприятной как никогда после. Невежество в области религии, только что
реабилитированной, было всеобщим. Советские люди, будь они президентом СССР
или рядовым гражданином, плохо представляли разницу между Секо Асахарой и
Муном, с одной стороны, и, скажем, папой Римским, патриархом Алексием и
Билли Грэмом, с другой.
В США и других странах Запада закон не запрещает деятельности
"тоталитарных сект", но они повсюду подвергаются общественному остракизму. И
только в перестроечной России были возможны такие события, как встреча М.
Горбачева с
Муном.¹
в апреле 1990 г., открытие лаборатории сайентологии в ведущем вузе страны --
МГУ в 1992 г.. Только здесь можно было получить согласие на участие