"Джорджо Щербаненко. Предатели по призванию ("Дука Ламберти" #2) " - читать интересную книгу автора

темно-синими кругами и сеточкой морщин, почти не осталось) ответила с
тревогой в голосе:
- Нет его, уехал.
- Вот как? И далеко? Я, видите ли, друг Сильвано.
Конечно, такая дружба чести ему не делает, но в каком-то смысле они
действительно были друзьями. Их связывали деньги, женщина, чью честь они оба
"отстаивали" (да будет позволителен такой эвфемизм), и оружие, так что
отношения между ними вполне подходят под данное определение.
Имя Сильвано, как он и ожидал, произвело на женщину в черном эффект
"зеленой улицы": она поочередно смерила незнакомцев взглядом и отступила в
сторону, пропуская в дом - самый обычный, деревенский; видно, Ульрико
Брамбилла, несмотря на свои миллионы, решил оставить здесь все в
первозданном виде - это он-то, который мог скупить все дома и все земли
Ка'Тарино!
- Не знаю, куда он поехал, - сказала женщина (а Дука подумал: отчего у
нее в голосе такой страх, может быть, она боится Сильвано?).
Они прошли в гостиную или же столовую (хотя вряд ли здесь когда-либо
накрывали стол - в таких домах обедают, как правило, в кухне) с квадратным
столом посередине и стульями с четырех сторон; на столе - вышитая салфетка
явно ручной работы, по стенам друг против друга два буфета, над одним -
ходики; пол выложен надраенной до блеска красной плиткой; рядом с дверью -
жесткий диванчик, скорее даже трехместное сиденье, на которое они оба
уселись без приглашения; женщина в черном платье и с деревенским пучком на
затылке не сводила с них глаз.
- Мне надо поговорить с Ульрико. - В этом уютном, навевающем сон
полумраке ему подумалось, что мясник, должно быть, человек с головой, раз не
выстроил себе огромную виллу по проекту архитектора и не обставил ее
сделанной на заказ мебелью. Дука ни разу его не видел, но про себя уже
решил, что имя Ульрико никак ему не подходит. - Это очень срочно. Дела
плохи.
Женщине наверняка и пятидесяти нет, а ведь видно, что в молодости была,
как сказали бы в Милане, "здоровая красивая баба".
Последние слова Дуки опять произвели на нее эффект "зеленой улицы", но
внезапная волна ярости сразу же погасила зеленый свет.
- Куда уж хуже, - отчеканила она, - он было под венец собрался, а
невеста возьми да утони в канаве, выходит, на кладбище надо идти, я сама ему
присоветовала уехать на время.
- А вы кто такая? - в лоб спросил Дука.
- Продавщица, - ответила женщина. - Продавщица из мясной лавки, тут, в
Романо-Банко. Нет, - сразу же поправилась она, - кассирша, - видимо сочтя,
что таким образом прибавляет себе весу.
Что ж, логично: в городской лавке Ульрико держит молодую секс-бомбу, а
в деревенской - женщину скромную и пожилую.
- А еще я веду его хозяйство, - заявила она с гордым вызовом - так,
чтобы они все поняли.
И хорошо ведешь, подумал Дука, глядя на плитки пола, отполированные, но
без навязчивого блеска; от всей обстановки веет стариной, теплом и уютом -
нигде ни пылинки, никаких запахов, каждая вещь на своем месте: если она и за
Ульрико так же ухаживала, то он просто счастливчик.
- Я должен поговорить с Ульрико, - твердил Дука, голос его звучал