"Василий Щепетнев. Хроники, 1928 г.(Фрагмент: 'Хроники Черной Земли') " - читать интересную книгу автора

придуриваешься?
- На то времени нет. А линия такая - обогащайтесь, не слыхал? Кто
работать не ленив, жить по-людски должен. У меня твоих бумажек заемных - по
горло. Хватит, пора и честь понять.
- Эх, Николаич, Николаич, не я ж те займы придумываю. Их сверху
спускают, - Никифоров видел, что Василь зол, но крепится.
- В кулак пусть спускают, коли приспичило, а мне тот заем без
надобности.
- Как хочешь. Неволить не могу. Страна и без твоих денег проживет, а
вот ты... Пожалеешь, грызть землю будешь, да поздно.
- Ты не пугай, не пугай. Возьму, не возьму - едино, как повернется, так
и выйдет. Сможете, так все заберете, но сам я вам не поддамся.
- Заберем, придет время.
- Вижу, не терпится. А знай, это пока я здесь, то земля - добро. У тебя
ж да других нищебродов добро прахом пойдет, с голоду пухнуть станете.
- Поговори, поговори... Договоришься...
Они пошли прочь. Внезапно Василь подмигнул:
- Видишь, заядлый какой. Сам себе вред делает. Я тебя сюда специально
привел, чтобы видел - ненавидят нас и власть нашу. Одни поумнее, молча, а
Николаич вслух. Ничего, терпят их до срока...
- Долго будут терпеть?
- Тебе в городе виднее должно быть. Думаю, кончается их время,
кончается, оттого и лютуют. Помимо Али-то у нас еще четверо за год пропали.
- Как - пропали?
- А сгинули. Кто говорит, в город ушли, за лучшей долей, да пустое. Не
те ребята, чтобы тайком, воровски, сбегать. Аля наша верховодила, ее тоже...
Знать бы кто.
- Найдут, может быть.
- А не найдут - все ответят. Я ведь не просто хожу, на заем подписываю,
я им в самое нутро смотрю. Не отвертятся. И ты смотри, вдруг чего да
приметишь, глаз свежий.
- Буду, - хотя что он может приметить? Сыщицкие книжки Никифоров любил,
у него была стопочка, старых, еще дореволюционных, с ятями - Ник Картер,
Шерлок Холмс, Фантомас, затертых, пахнувших особо, отлично от, скажем,
учебников. Но книжки книжками, а на самом деле никто ведь не скажет при нем,
мол, я убил...
- Я имею ввиду, кто агитацию против колхозов вести начнет, против
власти советской. Из них вражина, запугать хочет.
- Буду, - только и повторил Никифоров.
- То я так, на всякий случай, - они сидели на скамейке у сельсовета,
люди, что проходили мимо, здоровкались, узнаваемо смотрели на Никифорова и
шли дальше. Мало людей. День рабочий, но кому-то справка нужна, другому
выписка, третьему еще что-нибудь. Клавы сейчас нет, товарищ Купа отпустил
ее, одному легче, - все это Василь рассказывал, как своему.
- Я постараюсь.
- А пока - осматривайся. С ребятами нашими сойдись ближе. Ты городской,
одни робеют, а другие, наоборот, задирать попробуют, но ты не бойся, комса
любому юшку пустит.
С таким напутствием Никифоров и остался.
Одиночества он не любил раньше больше теоретически, как признак