"Василий Щепетнев. Хроники, 1928 г.(Фрагмент: 'Хроники Черной Земли') " - читать интересную книгу автора

Тетрадь лежала рядом, около матерчатой звезды, сейчас выглядевшей
довольно невзрачно.
- Вот она.
- Ой, спасибочки, - она непритворно обрадовалась. Или притворно? - Вы
дышите, дышите, здесь покойники не пахнут долго.
- Да я... я ничего... От холода?
- Воздух такой. Знаете, тут раньше даже мощи были, внизу, потом их,
конечно, выбросили, а в раку героя гражданской войны положили, и он неделю
пролежал, тоже летом, и совсем cовсем никакого запаха не было. От сухости, и
селитра в воздухе растворена, нам объясняли. Только потом оказалось, что он
совсем не герой, а как раз наоборот, беляк.
- Правда?
- Да, а раку в подальше в подвалы запрятали. Или еще куда, не знаю.
- Подвалы?
- Да, под нами. Только глубоко. Видите, какая она?
Пришлось посмотреть. Действительно, будто спит. Даже кажется, что вчера
бледнее была.
- Ну, молодежь, настроение боевое? - Никифоров вздрогнул, Василь
подошел тихо, совсем неслышно.
- Ты, Клавочка, оставайся здесь, а нам с товарищем Никифоровым
потолковать нужно. Дело есть, - они прошли под яблоньку.
- Какое дело? - Никифоров спросил бодро, как и должно молодому
комсомольцу.
- Да так я, нарочно сказал. А то уболтает она тебя. Хорошая девка
Клава, но... Ты-то как?
- Я... я хорошо, а что?
- Спалось на новом месте нормально, клопы не мучили, блохи?
- Нет, ничего.
- Ну и хорошо. А Еремка где?
- Ушел, наверное, он мне говорил...
- Насчет дядьки, знаю. Пойдем, позавтракаем.
Завтракали они в доме товарища Купы.
- Сам он спозаранку в сельсовете. Не такой товарищ Купа человек - о
долге, о работе забыть, - завтрак был скудный, кружка кислого молока да
черствый хлеб, но Василь и это ел в удовольствие. Пришлось из вежливости
подобрать до крошки.
- А дело вообще-то есть. И людей поближе узнаешь, - Василь достал
планшетку, повесил на плечо. - По коням, молодцы.
Делом оказалась подписка людей на Индустриальный заем. Приходили на
виноградники, и Василь начинал обстоятельную беседу. До середины мало кто
выдерживал, хмуро, невесело, но - подписывались. Заминка вышла на четвертом
селянине.
- Ну как, будем подписываться на сто, или пожлобимся, остановимся на
восьмидесяти?
Мужик, большой, степенный, продолжал работать работу.
- Чего призадумался, Николаич?
- Ты, Василь, у нас вроде как барин. Барин Дай-дай. Ходишь и оброки
выколачиваешь. Только оброки эти нигде не записаны. Что положено по закону,
то отдаю, а лишнего - шалишь.
- Сам шалишь, братец. Генеральной линии не понимаешь, или так...