"Василий Щепетнев. Хроники, 1928 г.(Фрагмент: 'Хроники Черной Земли') " - читать интересную книгу автора

Теперь свечи горели спокойно, ровно. Странно, стало как-то темнее, за
исключением небольшого круга - скамья, подставка, гроб.
- Она акробатические этюды любила, - длинное слово "акробатические"
деревенский паренек произнес неверно, но Никифоров его понял. Физическая
культура приветствовалась, была обязательной, а этюды эти составляли едва не
основу всех праздничных шествий. Каждая школа, училище неделями готовились,
стараясь построить фигуру посложнее, на шесть человек, на десять, на
двадцать. К осени физрук обещал разработать новый этюд, "Индустриализация",
на двадцать шесть физкультурников.
- Согреться нужно, - Ерема достал откуда-то небольшую бутылочку,
мерзавчик. - Выморозки.
Он сделал глоток, другой, потом протянул мерзавчик Никифорову. Пришлось
отпить. Оказалось, совсем не тяжело. Действительно, сразу стало теплее,
уютнее. Никифоров прошелся вокруг гроба, разглядывая мертвую девушку безо
всякой неловкости, затем, вернувшись на место, поинтересовался:
- Ты тут до утра будешь?
- До утра, потом меня Клавка сменит.
- Клавка?
- Клава, из сельсовета что. На тебя поглядывает. Увидишь! А мне в
Шуриновку тащиться, сразу, пособить нужно дядьке. Он крышу латать надумал.
- Я пойду, что ли.
- Погоди, давай еще ... согреемся.
Второй раз пошло еще легче.
- Ты допивай, если хочешь, - предложил Ерема, - мне довольно. Все бы
отдал, лишь бы не писать, - паренек открыл тетрадь. - Какой из меня
писарчук? Пять страниц!
- Да, - протянул Никифоров. Потянуло в сон. Полночь, поди, скоро.
Он вышел наружу, освежиться. Полночь, не полночь, а огоньков в селе
мало. С курами ложатся. Где-то вдали отчаянно, разудало играла гармонь, но
после, после... Поспать нужно.
Возвращаясь, он в потемках едва нашел путь внутри церкви. Свечу
одолжить разве?
Ерема перевернул страницу.
- Четыре осталось. А свечу бери, их у нас хватит.
Сейчас, в неровном свете колеблющегося пламени, стены выглядели и вовсе
странно - сквозь свежий мел проступали какие-то пятна. Лики святых? Он
поднес свечу поближе к стене. Пятно вроде бы исчезло. А отойти шага на три -
вот глаза, рот, нос. Хари клыкастые, а не святые.
Пошатываясь, крепки, однако, выморозки, он нашел родную келью и
поспешил улечься. Но, прежде чем заснуть, накинул на двери крюк. Все же
чужое место.
Уснул, как упал - разом. Виделось странное - качались стены, волокли
что-то под полом, ломились в дверь, причитали и скулили за стенами,
неспокой, а не сон. Сил просыпаться не было. Под утро стало легче,
беспамятнее, и, проснувшись, Никифоров не сразу понял, что он и где. Голые
стены, петухи истошно орут, во рту скверно - зачем?
Он сел, соображая. Ага, практика, келья студента. Который, интересно,
час?
Опять переходы, сумрак. А в зале светло. Ерема, видно, ушел уже, нигде
не видно. Никифоров прошел мимо, не до того. Роса обильная, ноги от нее