"Татьяна Щепкина-Куперник. Дни моей жизни " - читать интересную книгу автора

которых ему не удалось отстоять, попадали на его иждивение, сколько каких-то
мальчиков и девочек воспитывалось на его средства - не сочтешь.

Осложнения и трудности жизни в связи с неудовлетворенностью
существовавшим режимом иногда приводили его в очень угнетенное состояние
духа. К счастью, долго под властью темных сил отец не умел оставаться. Очень
характерны для него два отрывка, писанных на расстоянии одного года. Первый
(1901 г.):

"...Боюсь, что ты опять уедешь на юг, в Египет, там теперь всюду чума.
Она уже достигла Одессы, и, может быть, недалеко то время, когда можно будет
бросить все заботы и мысли о будущем, так как чума все прихлопнет. Я бы
ничего не имел против этого - такой у меня Tedium vitae. А пока - живу и
мучаюсь. Я боюсь сознаться себе, что я пережил себя, что мой интеллект
потух. У меня нет ни идей, ни стремлений. Такое грустное душевное состояние,
что я и сказать тебе не могу. Все в жизни для меня потеряло интерес, и порою
мне кажется, что все перестало существовать, жизнь кончилась и настало
"житие". А что может быть безотраднее "жития" - если оно не освещено
религиозным или иным экстазом и фанатизмом... Кому, как не тебе, поведать
эту великую тайну души моей? Если еще настанет для меня пробуждение - то это
будет лишний психологический факт. А нет - ты, и ты одна, будешь знать, в
чем дело".

Но пробуждение настало: ровно через год он уже писал мне другое:

"...Я здесь так завален работой - и какой интересной! Моя деятельность,
под влиянием разного рода условий, вступила в новый фазис: я стал
пользоваться таким почетом и авторитетом, что просто душа радуется. Это
начинает сказываться и на доходах "маститого адвоката" (20 ноября исполнится
35 лет со дня моей первой защиты, и это меня не огорчает)".

Последние два года своей жизни отец был положительно неутомим. Несмотря
на свои 60 лет, он буквально не выходил из вагона, не было почти ни одного
политического процесса, в котором он не выступал бы. На съездах
криминалистов в Петербурге и Киеве он был единогласно избран почетным
председателем. Совсем незадолго до смерти он один из первых был привлечен к
уголовной ответственности по ст. 126 за участие в Союзе адвокатов.

Съезд адвокатов в Петербурге состоялся неофициально, по понятным
причинам, и далеко не все адвокаты принимали в нем участие, боясь репрессий.
Не принял в нем участие, между прочим, и покойный Н.П.Карабчевский, в то
время очень уклонившийся вправо под влиянием своей жены, рожденной
Варгуниной, не постеснявшейся даже у себя дома на обеде, который Н.П. давал
товарищам в благодарность за чествование его (25-летний юбилей), буквально
выгнать из-за стола молодого его помощника Ф.А.Волькенштейна, осмелившегося
сказать речь с революционным оттенком. Карабчевский сам рассказывал
впоследствии, как он во многом не соглашался с моим отцом и в разговоре с
ним резко осуждал некоторые тактические приемы его единомышленников. Отец
же - "с несвойственной ему грустью", как говорил Карабчевский, лишний раз
доказывая, как все привыкли видеть отца всегда веселым, бодрым и остроумным,