"Татьяна Щепкина-Куперник. Дни моей жизни " - читать интересную книгу автора

этой "злобе века". У меня есть масса мыслей по этому поводу: кое-что я
стараюсь проводить в своих защитах и достигаю с присяжными иногда
изумительных результатов. А тебе можно еще больше сделать. Нужно только
проникнуться и пропитать свои писания живым духом борьбы с современным,
военно-капиталистическим, человеконенавистническим и колдовским порядком
вещей".

Дальше он писал мне (по поводу моих тревог за мужа, которому предстояла
мобилизация как запасному в японскую войну):

"Я хочу обратить твое внимание на одну сторону дела, ту самую, о
которой я неоднократно беседовал с тобой в применении к твоей литературной
деятельности. Ты мало отводишь в ней места политике и общественным вопросам.
Так и теперь в твоей личной жизни ты не считаешься с ней. Ты пишешь:
"Неужели судьба может быть так жестока и беспощадна ко мне?" Вот видишь - ты
судьбу упрекаешь в том, в чем виноваты императорский режим и мы все,
терпящие его. Не будь его - разве была бы такая нелепица, как захват
Маньчжурии, постройка Маньчжурской дороги и война с Японией? Значит, надо
ломать этот режим, ополчаться против него словом и делом. Деятели слова,
пера, печати должны непрестанно кричать, вопить на все голоса, кто прямо,
кто обиняком, кто статьями, кто романами - против войны и... Ты меня
понимаешь: надо писать - особенно, кто может хорошо писать на эти темы".

Проникаясь учением отца, я все больше уходила в волновавшие его темы. В
результате книга моя "Это было вчера" была конфискована, а я предана суду за
"оскорбление власти" и пр. Увы, эта книга была посвящена уже "Памяти отца".
Он не дожил до того, чтобы защищать меня (меня защищал В.Н. Малянтович), а
это, наверно, было бы гордостью для него...

Сам он писал много, главным образом публицистические и критические
статьи. В последнее время своей жизни он основал газету "Киевские отклики" в
противовес свирепствовавшему тогда черносотенному "Киевлянину". Работал он и
над юридическими вопросами. Интересную статью написал по поводу полемики
известного Иоанна Кронштадтского с Толстым, где открыто брал сторону
Толстого против "пастыря церкви", после чего Толстой прислал ему свое
знаменитое письмо к духоборам. Многие статьи приходилось отцу по цензурным
условиям издавать за границей, например "Проект русской конституции". Писал
он и в "Освобождении" и мечтал об основании за границей русской газеты,
которая заменила бы "Колокол" и имела бы такое же нравственное влияние в
России. Большая часть его статей доставляла ему одни неприятности. Так,
например, он пишет мне из Киева:

"Я напечатал в Одессе брошюру о судебном Преобразовании, которую
послал, между прочим, Урусову и Джаншиеву. Напечатана она с надлежащего
разрешения Совета Юридического О-ва, но, кажется, при выпуске ее упущена
какая-то формальность. Я уехал в Петербург и в Киев и здесь вчера получил
сведения, что там целая буря: типографию закрыли, а ко мне ходит полиция,
добивается, где я. Слух ходит, что меня желают взять к Иисусу, что член
Палаты, который в качестве председателя Общ-ва пропустил мою брошюру, -
пострадает и тому подобные нелепости. Так вот, мой друг, ежели что