"Александр Щелоков. Я - начальник, ты - дурак " - читать интересную книгу автора

начищенный и подтянутый.
- Почему не отдаете честь старшим по званию? - спросил он тоном
оскорбленного невниманием полковника. - Ваши документы!
Милое далекое Забайкалье, край степей и лейтенантов, которые уживались
со старшими лейтенантами без отдания чести. Где ты остался, родной и обжитый
гарнизон! Да отдай я там честь старлею, он бы принял меня за психа.
Мое удостоверение личности и отпускной билет мигом исчезли в пузатой
полевой сумке, которую за патрулем носил бравый сержант. Взамен мне был
выдан отрывной талон, напоминавший квитанцию камеры хранения. Его старший
лейтенант тренированным движением выдрал из большой пачки приготовленных
впрок и сброшюрованных бланков.
- Как же без удостоверения? - задал я провинциально-наивный вопрос.
- Вам его вернут в комендатуре, - пояснил старший лейтенант с
нескрываемым превосходством в голосе. Ему доставляло явное удовольствие
право ловить и пресекать. - На Садовой. Явитесь в указанный срок и обменяете
талон на свои документы.
- Но удостоверение, - пытался я защитить документ, с которым офицеру
нельзя расставаться ни на минуту. Мало ли в чьи коварные руки он попадет и
для каких черных, уголовно наказуемых дел будет использован. - Как без него?
- Без удостоверения лучше, - пояснил старший лейтенант. - С талоном вас
уже больше никто не задержит.
Дальше вести беседу ему не показалось нужным, и, как сокол на голубя,
он бросился на очередного лейтенанта, сходившего со ступенек очередного
поезда.
Ах, как прав был старший лейтенант, сказав, что с талоном жить будет
легче. На вокзальной площади я увидел очередной патруль. В порыве почтения,
чтобы обезопасить себя на все сто процентов, пошел мимо как перед парадной
трибуной, оттягивая носок и хлопая подметками. И все же меня остановили.
Ознакомившись с талоном, старший патруля - капитан - недовольно скривил
губы:
- Следуйте в комендатуру, - сказал он мрачно.
Тогда я еще не понял, что же его так расстроило.
До Садовой улицы от вокзала не так уж и далеко. Добрые люди показали
мне направление. Мирно гомонил Невский. А я шагал по нему с ощущением, что
стал цыпленком жареным, которого уже поймали и вот-вот арестуют. Перспектива
отпуска, обозначившаяся во всей повседневной суровости, не позволяла
радоваться.
В комендатуре действовал отлаженный конвейер. Записи о задержанных
заносились в книгу, а их документы (потому и требовалось явиться к
определенному времени), уже доставленные патрулями, вместе с талонами
передавались коменданту. Вослед направлялись нарушители.
- Шолохов! - выкрикнул дежурный офицер.
Оглядевшись и не увидев желавших откликнуться на вызов, я встал.
Шолохов, так Шолохов.
Вошел в просторный кабинет. Представился. Мол, такой-то прибыл.
Комендант города в генеральском звании оглядел меня сверху донизу и,
должно быть, не нашел изъянов в моей экипировке. (В самом деле, какой чудак,
собираясь вступить в Северную Пальмиру, не надраит пуговиц, не начистит
сапог?!)
Устало - сколько перед ним в тот день прошло провинциалов, которые