"Александр Щелоков. Я - начальник, ты - дурак " - читать интересную книгу авторавоплощение командирской нерушимой власти. Мывшиеся солдаты и офицеры
провожали глазами, как знамя, которое проносят перед полковым строем, до тех пор пока прыщавые половинки подрагивавшей на ходу казенной части не скрывались за дверью предбанника... Дверь закрывалась, и банный зал словно могучее приветственное "ура!" потрясал взрыв здорового хохота. Нет, папаха не просто головной убор! Слава тем, кто ее чину носил по чину и праву! И о них мой дальнейший рассказ. "БЛАКИТНОЕ" ПРИСТРАСТИЕ Генерал армии П. К. Кошевой обожал голубой - блакитный цвет. В бытность его командующим войсками Киевского военного округа в гарнизонах все - от заборов до стен сортиров - красили голубой краской. Пришло время, и округ принял генерал армии И. И. Якубовский. Своего предшественника он, мягко говоря, на дух не терпел, и это проявлялось в разных формах. Вот только два случая. Якубовский приехал в гарнизон, огляделся и с видом человека несведущего спросил: - Какой болван догадался перекрасить все в этот дурацкий голубой цвет? Командир дивизии был человеком опытным и оправдываться не стал. Только спросил: - В какой прикажете перекрасить? - В человеческий! - бросил новый командующий. полка и увидел сейф. Стальной ящик подготовили к окраске и загрунтовали суриком. Он стоял, сияя алым заревом в голубом царстве. Генерал сел, снял фуражку и сказал: - Наконец-то в этом округе вижу самостоятельного командира! "ПРИНЯЛ СЕМЬСОТ - ЗАМРИ!" Генерал армии, позже Маршал Советского Союза Иван Игнатьевич Якубовский первую Золотую Звезду Героя получил в звании полковника в январе, а вторую - уже в сентябре сорок четвертого года. Командуя танковой бригадой, в боях он действовал решительно, напористо, смело. После войны, поднявшись на большие командные высоты, он остался в памяти многих, служивших под его началом офицеров, человеком, который не понимал, как можно вусмерть упиться водкой. Однажды на совещании офицеров в Группе Советских войск в Германии он публично отчитал молодого лейтенанта. Тот, не рассчитав своих возможностей, саданул сто пятьдесят, захорошел, потом добавил еще одну сотку закосел и попал в комендатуру. - Не понимаю, как так можно, - возмущался Якубовский. - Надо же все же норму знать. Ну принял пятьсот, ну, шестьсот, в конце концов - семьсот, и замри, остановись! Свою норму Якубовский знал. Однажды в американском журнале я прочитал информацию о приеме в каком-то иностранном посольстве. Зарубежный корреспондент с изумлением оповещал читателей, что он все время следил за генералом Якубовским и тот на его глазах осушил семнадцать фужеров водки, |
|
|