"Натан Борисович Щаранский. Не убоюсь зла" - читать интересную книгу автора

методами не достать. Однако напоминание о Красине было приятной
неожиданностью. Ведь именно судьба Якира и Красина, как я уже говорил выше,
стала для меня поучительным предостережением: никогда не играй с КГБ по их
правилам!
Отложив в сторону кнут, Володин вытаскивает пряник.
- Но мы не кровожадны. (Эти слова мои следователи почемуто особенно
любили и часто повторяли.) Наша цель проста: защитить интересы государства.
Вы молоды, вас ждет жена в Израиле. Если поможете нам пресечь
антигосударственную деятельность сионистов и так называемых диссидентов, то
получите очень короткий срок - ну, скажем, три или два года - или даже
выйдете на волю сразу после суда. Обо всем можно договориться. Мы, конечно,
приговоров не выносим, но вы сами понимаете, что судьи к нам прислушиваются.
Выйдете - и уедете в Израиль, к жене.
Я чувствовал себя как шахматист, навязавший партнеру хорошо знакомую
позицию. Ведь Володин сейчас ясно сформулировал то, на что его подчиненные
до сих пор только намекали: условия моей сдачи. Я давно этого ждал - именно
этих аргументов, именно этих примеров - и могу теперь не сдерживать иронию:
- Ну, а зачем же ждать суда? - спрашиваю я. - Должно быть, можно
освободиться и раньше - как Ирина Б.? (Эта женщина, соратница Якира и
Красина, после очередного ареста покаялась, и была особым Указом помилована
еще до того, как суд признал ее виновной).
Но Володин иронии не понимает.
- Конечно, можно и до суда. Все зависит только от вас. Значит, вы
помните дело Якира и Красина? Мы не обманули ни их, ни Б., все обещания
выполнили в точности. Их дело, кстати, вел я. (Это было для меня интересной
новостью). Красин долго держался, но я доказал ему, что более чем в
семидесяти случаях в его документах содержалась клевета, и он признал, что
был неправ. С Якиром тоже пришлось не раз беседовать, напоминать ему о его
знаменитом отце... В итоге оба выступили на прессконференции, признали свои
ошибки - и были освобождены. А Красин захотел уехать из СССР - и уехал.
Володин продолжает говорить, а я вспоминаю не о той прессконференции,
а о другой, созванной Красиным в НьюЙорке незадолго до моего ареста. На
ней он каялся и просил прощения у своих товарищей, утверждал, что был
запуган и обманут. И тут мне приходит в голову устроить Володину под конец
маленькую ловушку.
- А правда, что вы обещали им не использовать их показаний против
других диссидентов и не сдержали слова? Так они, во всяком случае,
утверждали: обманул, мол, нас КГБ.
Володин, опасаясь, видимо, что я усомнюсь в том, что на их слово можно
положиться, возмущенно восклицает:
- Это клевета! Я мог по тем материалам посадить десятки людей! Но мы
не кровожадны. Мы арестовали только тех, кто категорически отказался
прекратить враждебную деятельность. Однако я никаких обещаний такого рода
не давал!
- Я так и думал, что Красин лгал оба раза: и на прессконференции в
Москве, где обвинял диссидентов, и в НьюЙорке, клевеща на КГБ. Так зачем же
мне лгать дважды? Лучше я вообще не буду лгать, - и я, довольный тем, что
успешно довел разговор до конца, добавляю: - Однако мой ужин давно остыл.
Мне пора.
Только теперь Володин осознает, что неправильно оценил ситуацию, что не