"Натан Борисович Щаранский. Не убоюсь зла" - читать интересную книгу автора

антисахаровская истерия. И сейчас, сидя в тюрьме, я испытывал такое
беспокойство за Андрея Дмитриевича, будто это он, а не я, арестован.
Вскоре после ратификации Хельсинкских соглашений, включавших в себя
обязательства по защите прав человека, я предложил известному физику Юрию
Орлову и писателюдиссиденту Андрею Амальрику, которым давал уроки
английского, вместе подумать о том, как затруднить советским властям
невыполнение этих соглашений. В результате обсуждений, длившихся с
перерывами тричетыре месяца, Юрий выдвинул идею создания общественного
комитета по контролю над соблюдением Хельсинкских соглашений во всем, что
касается прав человека, и я стал одним из учредителей этой группы.
Конечно же, моя "машина времени" увозила меня и в более отдаленные
времена: в детство, которое прошло в украинском городе Донецке, в школу и
шахматный кружок, в наш дом, к молодым еще папе и маме; потом она медленно
возвращалась назад, останавливаясь по пути в моей студенческой юности, - и
вот я вновь обнаруживал себя лежащим на нарах в холодной камере следственной
тюрьмы.
Я часто думал о родителях, представлял себе их - стареньких,
обремененных болезнями. Вся моя прошлая жизнь - с Наташей и друзьями,
работой и увлечениями, концом прежней и началом новой судьбы - служила мне
точкой опоры в той ситуации, в которой я оказался. Это мой мир, и его у меня
никому не отнять. Но мысли о папе и маме, о том, что я стал невольным
виновником их терзаний, не давали мне покоя. Их любовь ко мне поддерживала
меня, но сам я так и не стал для них опарой.
Примерно в те же дни я составил для себя короткую молитву на иврите, в
которой обращался к Всевышнему: "Благословен Ты, Господь, Бог наш, Владыка
вселенной! Даруй мне счастье жить вместе с любимой женой Авиталью в
ЭрецИсраэль. Даруй ей, моим родителям, всей нашей семье силы преодолеть
трудности и дожить до дня встречи. Даруй мне силу, мужество, разум, удачу и
терпение, дабы выйти из тюрьмы и добраться до ЭрецИсраэль прямым и
достойным путем". Каждый раз по дороге на допрос я успевал произнести эту
молитву дважды, а когда гулял во дворике или сидел в карцере - распевал,
как псалом. Со временем у меня вошло в привычку читать ее перед сном; и так
я поступал в течение девяти лет.







5. КНУТ И ПРЯНИК


Закладывать своих - это, конечно, "западло", последнее дело. Но и о
себе подумать нужно. Если чекистам кость не бросишь - обязательно зеленкой
лоб смажут: им ведь тоже отчитываться надо. А ты как думал? В жизни только
так: ты - мне, я - тебе. Сам сперва для себя реши, что можешь им сказать,
а чего - нет. И не на допросе колись - мало ли что еще они там из тебя
выжмут, - лучше напиши заявление Генеральному прокурору. Расскажи все, что
считаешь нужным, а дальше - молчок. Больше, дескать, ничего не знаю. Но