"Михаил Валерьевич Савеличев. Иероглиф (Повесть: Хоррор)" - читать интересную книгу автора

самое страшное.
Загребая кровавую воду, он подполз к женщине, неловко обнял ее за колени и,
прижимаясь к животу, заплакал от тоски и бессилия. Женщина подняла руки, то ли
пытаясь защититься от его ненужной жалости и оттолкнуть это ничтожество от себя,
то ли пытаясь погладить по голове и утешить жалкое существо. Манжеты махрового
халата сползли вниз к локтям, страшные резаные раны на запястьях раскрылись, как
пресыщенные жадные рты, и извергли тугие, плотные фонтаны крови. Горячие струи,
ударившие в щеки, словно пощечины, мгновенно отрезвили его.
Он вскочил на ноги, подхватил женщину и потащил ее, путаясь в складках плаща
и ремне сползшей на ноги сумки, в большую комнату, до последней возможности
набитой модным антикварным хламом. Бросив женщину на диван, он, оскальзываясь на
кровянистых лужах, побежал в ванную комнату и выдрал из стены вмурованную туда
военную аптечку. К счастью, все, что было нужно, в ней имелось. Подавив дрожь в
руках, он профессионально наложил временные жгуты, обильно залил запястья
медицинским клеем, останавливая кровь, и туго перемотал раны бинтами.
Во время процедуры женщина была в полном сознании, но не пыталась ни помочь,
ни помещать, хотя взгляд ее приобрел если не человеческое, то какое-то живое
выражение. Он смущенно оглядел себя - мокрого, перепачканного с ног до головы
кровью, словно это он сейчас вскрывал себе вены, залитого клеем и покрытого
мелкими ошметками марли. За суетой он забыл о слезах и они теперь оставили два
белесых следа на его немытых щеках - в зеркале напротив это было хорошо видно.
Женщина пошевелилась и что-то сказала. С голосом у нее тоже было не все в
порядке, и он ничего не услышал, только увидел слабое шевеление очень красивых,
четко очерченных, но высохших губ. Женщина повторила, и только теперь он
догадался, что она просит пить. Кажется водку. Он поднялся с дивана, сгреб
остатки первой помощи и прошел на кухню. Выбросив все в переполненное мусорное
ведро, он выбрал из батареи грязных початых бутылок, взводами стоящих на большом
обеденном столе, мойке и подоконнике, наиболее пригодную для небрезгливого
человека, глотнул из нее наполовину выдохшуюся сивуху и отнес остатки женщине.
Усевшись на противоположном крае дивана, он внимательно разглядывал ее лицо.
Тело он ее видел, но теперь был готов поклясться, что оно и голова женщины
принадлежат совсем разным людям. Насколько уродливо, а точнее - изуродовано было
тело, настолько облагорожено, улучшено, подтянуто было лицо. Тело не любили -
его били, трепали, насиловали, издевались и унижали. Лицо любили - его целовали,
украшали золотом, выставляли на показ друзьям, водили к косметологу и
пластическому хирургу. И за всем этим скрывались фальшь и безумие ее творца. Да
и сама женщина была фальшива, как крашенная блондинка. Он был разочарован. Вот
кому выпала честь сегодня стать спасенным. Жаль, очень жаль.
- Все очень просто, да? - спросил он. Женщина попыталась ответить, но он
предостерегающе поднял руку. Сходив в ванную, он принес свою почтальонскую сумку
и поставил у своих ног.
- Все очень просто, - утвердительно продолжил он. - Все имеет свою цену, все
продается и покупается. Особенно это просто в наше время. Глупые древние думали,
что все-таки главные вещи на свете не купишь - здоровье, любовь и друзей. Так
ведь нет же, снова ошиблись! Ну, с друзьями легко. Проблему решили умные люди
задолго до нас - имей сто монет и будешь иметь сто друзей. Друзья оптом и в
розницу! На любой вкус и цвет! Вам кого завернуть? Вон того чернявенького?
Жалуетесь, что недолго служат? Что предают при каждом удобном случае? Что с
Новым Годом не поздравляют? Что жену вашу в постель затащить пытаются? Ну, так
ведь, батенька, претензии не к нам, а только к себе, только к себе. За сколько