"Владимир Савченко. Тупик" - читать интересную книгу автора

- Это мы так его еще в университете звали, - пояснил, заметив этот
взгляд, Евгений Петрович, - в отличие от отца, тоже Александра
Александровича. Не знаю, слышали ли вы о нем: выдающийся экспериментатор в
области атомного ядра, ну и разработчик, понятно, дважды Герой
Социалистического Труда, лауреат - и прочая, и прочая, из тех, кого
рассекречивают посмертно. Могучий был старик, он у нас на факультете читал
технику физического эксперимента. Вот в отличие от него и именовали
Тураева-младшего Шур Шурычем. Потом он стал просто Тураевым, даже
Тураевым-Тем-Самым, ведущим теоретиком физики, лауреатом и Ленинской, и
Государственной... Теорий его действительно вели, эксперимент их покорно
подтверждал. И вот!..
Загурский замолк, закурил сигарету. А Коломиец с удовольствием отметил,
что ему почти не хочется курить и тело налито бодростью.
- И вот... - повторил Загурский, пустив дым над опущенным стеклом. - И
поэтому у меня, кроме горя, еще чувство досады, какой-то детской, если
угодно, досады: будто читал интересную книгу - и отняли. На самой
интересном месте отняли!
- Почему именно на самом интересном? - скорее из вежливости спросил
Коломиец.
- М-м! В этом-то все и дело, - оживленно, будто ждал этого вопроса,
повернулся к нему Евгений Петрович. - Полгода назад Александр
Александрович выдвинул идею - самую могучую из всех своих, хотя и прежние
весили немало. Идею о том, что в физических теориях следует заменить два
раздельных, по сути, представления: о "пространстве" и о "времени" -
единым представлением о четырехмерном геометрическом пространстве.
_Геометрическом_ - в этом вся соль! Вы человек, далекий от наших исканий,
но тем не менее берусь объяснить эту идею и вам. Дело вот в чем: из всех
физических теорий наиболее разработана и подтверждена практикой теория о
пространстве - знакомая вам геометрия. Мы знаем ее на плоскости -
планиметрию, знаем объемную - стереометрию... Прибавление еще одного
измерения в принципе никого не может смутить, а математический аппарат для
этого давно готов...
Надо сказать, что, как только Загурский в разговоре перешел к изложению
этой идеи, в голове Стасика сработало... ну вот есть в человеческом мозгу
что-то вроде перегрузочного реле, которое отключает поток утомительной,
малопонятной или просто неинтересной информации; правда, у одних это реле
срабатывает при больших потоках информации, у других - при малых. У
Коломийца оно как раз было слаботочным, и сейчас он, слушая вполуха,
рассматривал собеседника. Благородные седины, но на шее они изрядно
отросли и даже собрались в косички ("Стричься бы ему пора", - отметил
Стась); движения кистей и рук были изящны и уверенны, но манжеты белой
рубахи несколько засалились; лицо Евгения Петровича было красиво и
правильно, но красноватый цвет его и некоторая припухлость внушали
сомнение ("Закладывает, не иначе", - решил Стась).
- Однако, - говорил между тем Загурский, - чтобы это был неформальный
переход, неформальное обобщение, надо то четвертое измерение, которое мы
понимаем и чувствуем как нечто непространственное, как _время_, тоже
свести к геометрическим категориям длин и расстояний. Над этой проблемой
мы с Александром Александровичем более всего и бились. Многие трудности
уже одолели, одолели бы и все остальные, я уверен. И тогда... Это был бы