"Владимир Савченко. Новое оружие" - читать интересную книгу автора

шальными глазами:
Запишите режим...
Ну, что было дальше, в течение трех часов, пока оседала ртуть в
ванночке, я и сам еще не могу восстановить в памяти. В голове какая-то
звонкая пустота, полнейшее отсутствие мыслей. Подошел Сердюк, подошла
Оксана, и все мы то вместе, то по очереди смотрели в камеру, где медленно и
непостижимо оседала ртуть. Она именно оседала, а не испарялась паров не
было. Иван Гаврилович курил, потом брался за сердце, морщился, глотал
какие-то пилюли и все это делал, не отрывая взгляда от перископа. Все мы
были как в лихорадке, все боялись, что это вдруг почему-то прекратится, что
больше ничего не будет, что вообще все это нам кажется...
И вот оседание в самом деле прекратилось. Над оставшейся ртутью снова
поднялись зеленые пары. У Ивана Гавриловича на лысине выступил крупный пот.
Мне стало страшно... Так прождали еще полчаса, но ртуть больше не оседала.
Наконец Голуб хрипло сказал:
Выключайте, и тяжело поднялся на мостик, к вспомогательной камере,
откуда вытаскивают ванночку. Сердюк выключил мезонатор. Иван Гаврилович
перевел манипуляторами ванночку во вспомогательную камеру, поднял руку к
моторчику, открывающему люк.
Иван Гаврилович, радиация! робко напомнил я (ведь ртуть могла стать
сильно радиоактивной после облучения).
Голуб посмотрел на меня, прищурился, в глазах его появилась веселая
дерзость.
Радиации не будет. Не должно быть. Однако стальными пальцами
манипулятора поднес к ванночке трубочку индикатора. Стрелка счетчика в
бетонной стене камеры не шевельнулась. Голуб удовлетворенно хмыкнул и открыл
люк.
Когда ртуть слили, на дне ванночки оказалось черное пятно величиной с
пятак. Стали смотреть против света, и пятно странно блеснуло каким-то черным
блеском. Отодрать пятно от поверхности фарфора не было никакой возможности
пинцет скользил по нему. Тогда Иван Гаврилович разбил ванночку:
Если нельзя отделить это пятно от ванночки, будем отделять ванночку от
него!
Фарфор стравили кислотой. Круглое пятно, вернее клочок черной пленки,
лежал на кружке фильтровальной бумаги... Потом уже мы измерили его ничтожную
микротолщину, взвешивали (пятно весило 48,5 г), определили громадную
плотность. Неопровержимые цифры доказали нам, что "это" ядерный материал. Но
сейчас мы видели только черную пленку, крошку космической материи,
полученную в нашей лаборатории.
Вот! помолчав, сказал Иван Гаврилович. Это, возможно, и есть то, что мы
называли "нейтрид"...
Нейтрид... без выражения повторил Сердюк и стал хлопать себя по
карманам брюк должно быть, искал папиросы.
А Оксана села на стул, закрыла лицо ладонями и... расплакалась. Мы с
Голубом бросились ее утешать. У Ивана Гавриловича тоже покраснели глаза. И
черт знает что! мне, не плакавшему с глупого возраста, тоже захотелось
всласть пореветь.
В сущности, мы простые и слабые люди! мы вырвали у природы явление,
величие которого нам еще трудно себе представить, все свойства которого мы
еще не скоро поймем, все применения которого окажут на человечество, может