"Уолтер Саттертуэйт. Клоунада ("Эскапада" #2)" - читать интересную книгу автора

очень ценю его помощь.
Лагранд снова заговорил. Ледок поверился ко мне.
- Мсье префект сказал, что ему приятно оказать вам услугу.
- Но сначала я хотел бы просмотреть все отчеты.
Ледок выслушал ответ Лагранда и сказал:
- Мсье префект это предвидел. Бумаги ждут нас у секретаря. Все-все. Мы
сможем их забрать, когда будем уходить.
- Благодарю.
Лагранд опять что-то сказал. Ледок повернулся ко мне.
- Мсье префект говорит, не стоит благодарности. И он опять-таки
надеется, что в Париже вам понравится. Но сейчас он вынужден извиниться: к
сожалению, его ждут дела.
Я встал.
- Можно задать префекту еще один вопрос?
- Конечно.
- Ведь ему знакомо это дело. А что он сам думает о Ричарде Форсайте?
Ледок не успел перевести, как префект ответил по-английски.
- Никчемный тип. - Его английский оказался весьма приличным. А
выражение лица, если можно так выразиться, ничуть не изменилось. - Дилетант.
Извращенец.
- Благодарю, - сказал я. - Завтра же перешлю в банк чек для сироток.
Лагранд в первый раз улыбнулся.
- Не сомневаюсь, мсье Бомон, - сказал он.

- Кроме шуток, - проговорил Ледок.
- Это значит...
Он улыбнулся и поднял руку.
- Да-да, я знаю, что это значит. Просто мне понравилось само выражение.
Мы спускались по ступеням префектуры. День выдался славный: светило
солнце, было тепло. Цвели каштаны.
- Вы меня удивляете, мсье Бомон, - сказал он. - Я всегда считал
американцев прямолинейными и открытыми. Не знал, что они страдают двуличием.
- Иногда пинкертонам приходится идти на это, - сказал я.
Он засмеялся.
- Пошли наслаждаться кофе.

Мы сели на открытом воздухе в маленьком кафе на улице Риволи, под
тентом в красно-белую полоску, поблизости от книжного магазина, где
продавалась литература на английском языке. Улица была забита прохожими, и
никто из них не выглядел так, будто скоро умрет от голода. На мужчинах были
хорошо скроенные светлые костюмы, которые они, надо признаться, умели
носить. На женщинах были хорошо скроенные светлые платья, которые они тоже
умели носить. Платья обнажали их ножки более откровенно, чем в Нью-Йорке или
Лондоне, но я ничего не имел против.
Ничего не имел против и Ледок. Он то и дело поднимал глаза от бумаг,
взятых у секретаря префекта, поджимал губы и прищуривался, разглядывая пару
изящных икр, которые то напрягались, то расслаблялись по мере того как их
обладательница двигалась по тротуару.
- Это краткие отчеты, - заметил я, кивнув на папку.
Ледок подумал. И взглянул на меня.