"Розмэри Сатклифф. Орел девятого легиона " - читать интересную книгу автора

Марк принюхивался к сырому рассветному воздуху, как охотничья собака. Но
обычного радостного подъема перед охотой он сегодня не испытывал, потому что
был встревожен. Правда, не очень, но все-таки настолько, чтобы тревога
смогла отнять остроту удовольствия. В голове у него без конца вертелся
ходивший по крепости слух: последние два дня поговаривали, что в округе
появился странствующий друид. Нет, нет, ни один человек не видел его
собственными глазами, ничего определенного никто сказать не мог. И все же,
памятуя предупреждение Хилариона, Марк постарался разузнать все, что мог.
Расследование не дало, разумеется, ни малейших результатов. Но даже если все
было неспроста, расследование и не могло дать результатов. От местных
жителей, присягнувших на службу Риму, нечего было ждать: если их симпатии
принадлежат Риму, они ничего не будут знать сами; если они верны племени, то
ничего не скажут. Быть может, все это от начала до конца выдумка, так,
летучий слушок, какие проносятся время от времени, будто неизвестно откуда
взявшийся порыв ветра. Но все равно надо смотреть в оба и держать ухо
востро, тем более, что третий год подряд будет плохой урожай. Об этом можно
было судить по лицам мужчин и женщин, а также по небольшим хлебным полям,
где колосья сморщились и высохли. А плохой урожай всегда сулит беду.
Миновав форум и пробираясь между тесно скученными хижинами, Марк снова
поразился тому, как мало сказалось здесь влияние Рима. Жители приспособили
форум и базилику под рынок. Считанные единицы из числа мужчин отставили свои
охотничьи копья и сделались римскими должностными лицами, мелькали даже
римские туники. На каждом шагу попадались винные лавчонки, ремесленники
мастерили разные вещицы, чтобы угодить гарнизону, торговцы продавали
солдатам собак, шкуры, овощи, бойцовых петухов, а дети бежали за солдатами и
клянчили динарии. И все равно чувствовалось, что в Иске Думнониев Рим всего
лишь новый побег, привитый к старому стволу, и привой еще не принялся.
Марк достиг кучки строений - они принадлежали Крадоку, - свернул к
жилой хижине, остановился перед входом и просвистел несколько тактов
песенки, которая была сейчас в меде среди легионеров; он всегда таким
образом возвещал о своем приходе. Кожаная занавеска, служившая дверью,
немедленно отодвинулась, однако вместо охотника показалась молоденькая
женщина, державшая у бедра важного загорелого младенца. Она была высокая,
как большинство местных женщин, и держалась, как королева. Но главное, что
заметил Марк, это выражение ее лица - недоверчивое, настороженное, она
словно опустила на глаза завесу, чтобы Марк не прочел ее взгляда.
- Муж там, позади хижины, с упряжкой. Если командир обойдет дом, он его
найдет, - сказала она и сразу же сделала шаг назад. Кожаная занавеска упала
и разделила их.
Марк обошел хижину кругом. Услышав голос охотника и тихое лошадиное
ржание, он двинулся в том направлении. Миновав поленницу и привязанного за
ногу петуха, чьи яркие перья отливали металлическим блеском, выделяя его
среди более тускло оперенных кур, Марк достиг хижины, выполнявшей назначение
конюшни, и заглянул внутрь. Крадок обернулся и вежливо с ним поздоровался.
Марк ответил на приветствие. Он к этому времени уже научился говорить
по-кельтски, и довольно бойко, хотя и с ужасающим акцентом. Он всмотрелся в
сумрак за спиной Крадока.
- Я и не знал, что у вас тут правят четверкой, - сказал он.
- Мы не гнушаемся перенять кое-что у Рима. А тебе не доводилось видеть
мою упряжку раньше?