"Розмэри Сатклифф. Орел девятого легиона " - читать интересную книгу автора

не имеет права быть свидетелем этого.

***

Тем же вечером, когда они сидели, как обычно, за шашками, Марк спросил
у дяди: - Что теперь с ним будет?
Дядя Аквила надлежащим образом обдумал ход и переставил эбеновую шашку.
- С тем незадачливым воином? Скорее всего его продадут. Публика не
желает смотреть на гладиатора, который был однажды побежден и находился в ее
власти.
- Так я и думал, - Марк оторвался от доски. - Какие здесь цены на
рабов? Тысячи пятисот сестерциев хватит, чтобы купить его?
- Вполне возможно. А почему ты спрашиваешь?
- Потому что именно столько у меня осталось от жалованья и от
прощального пожертвования дядюшки Тулла Лепида. В Иске Думнониев тратить их
особенно было не на что.
Дядя Аквила вопросительно поднял брови:
- Ты что же, намерен сам купить его?
- А ты согласишься предоставить ему кров?
- Пожалуй. Хотя мне не вполне ясно, к чему тебе ручной гладиатор. Не
лучше ли завести волка?
Марк засмеялся:
- Мне нужен не столько ручной гладиатор, сколько телохранитель. Не могу
же я переутомлять бедного старика Стефаноса.
Дядя Аквила перегнулся через доску:
- А почему ты думаешь, что из бывшего гладиатора получится хороший
телохранитель?
- По правде говоря, об этом я не думал, - признался Марк. - Посоветуй
мне - как начать переговоры о покупке?
- Пошли кого-нибудь к владельцу гладиаторов и предложи половину того,
сколько думаешь заплатить. После чего спи с кинжалом под подушкой.

ГЛАВА 6
ЭСКА.

Сделка состоялась на следующий день без особых затруднений. Хотя
предложенная Марком цена была невелика, Беппо, владелец цирковых рабов,
прекрасно сознавал, что больше ему за побежденного гладиатора не выручить.
Он для вида немного поторговался, и купля завершилась тем, что в тот же
вечер после обеда Стефанос отправился за новым рабом.
Марк ждал их в атрии один; дядя Аквила удалился к себе в сторожевую
башню трудиться над особенно увлекательным приемом осадной тактики. Марк
попробовал было читать "Георгики" из дядюшкиной библиотеки, но мысли его то
и дело перескакивали с того, что писал Вергилий по поводу пчеловодства, на
предстоящую встречу. Он впервые задумался (до сих пор ему не приходило в
голову размышлять на такую тему), почему он принимает так близко к сердцу
участь раба-гладиатора, которого он раньше в глаза не видел. И однако
принимал же. Быть может, то были поиски себе подобного? Но что общего могло
быть у него с рабом-варваром?
Вскоре настороженный слух его уловил какой-то шум в помещениях рабов.