"Розмэри Сатклифф. Орел девятого легиона " - читать интересную книгу автора

было никакого преимущества и чтобы им не мешали ни освещение, ни ветер.
Выполнив свои обязанности быстро и умело, капитан отступил к барьеру.
Казалось, очень долго ни один из бойцов не шевелился. Время шло, а они все
стояли на месте - средоточие устремленных на них сотен глаз. Затем
медленно-медленно боец с мечом начал передвигаться. Не отводя глаз от
противника, он ставил одну ногу перед другой. Слегка пригнувшись,
прикрывшись круглым щитом, он дюйм за дюймом крался вперед, весь -
напряжение, готовый прыгнуть в любой момент.
"Рыбак" по-прежнему стоял неподвижно, приподнявшись на цыпочки, держа
трезубец в левой руке: правая рука утопала в складках сети. На мучительно
долгий миг боец с мечом застыл на месте, вне пределов досягаемости сети, а
затем вдруг прыгнул. Прыжок его был так внезапен, что брошенная сеть, не
причинив вреда, перелетела ему через голову, а "рыбак" отскочил назад и
вбок, чтобы избежать удара мечом, и, круто повернувшись, бросился наутек,
собирая в руке сеть для следующего броска. Боец с мечом кинулся вдогонку.
Они довольно медленно обежали половину арены. Не обладая легким сложением
своего противника и его длинными ногами, преследователь тем не менее бежал
упорно, как бежит охотник (возможно, он не раз загонял оленя в те времена,
когда ему еще не обрезали ухо), и теперь настигал свою добычу. Они миновали
поворот и приближались к скамьям магистратов, и тут, когда они оказались как
раз напротив, "рыбак" резко обернулся и сделал бросок. Сеть метнулась
вперед, точно темное пламя, и обволокла преследователя, который так был
увлечен погоней, что совсем забыл об осторожности. Благодаря грузилам,
складки сети продолжали беспощадно наворачиваться на свою жертву, и наконец
раздался рев толпы - боец с мечом рухнул на арену на всем бегу и,
перекатившись, замер лицом вверх, беспомощный, как муха в паутине.
Марк подался вперед, дыхание у него прервалось. Боец с мечом лежал
прямо перед ним, так близко, что они могли бы обменяться шепотом. "Рыбак"
стоял над поверженным, занеся трезубец, и с улыбкой на лице озирался вокруг,
ожидая волеизъявления зрителей. Дыхание со свистом вырывалось у него из
раздувающихся ноздрей. Лежавший сделал движение рукой, словно желая сделать
жест, которым побежденный гладиатор просит пощады, но тут же гордо опустил
руку вниз. Сквозь сеть он взглянул Марку прямо в глаза таким открытым
взглядом, как будто на всем этом огромном пространстве их было только двое.
Марк с трудом поднялся, опершись одной рукой на загородку, чтобы
удержаться на ногах, другой же рукой сделал знак, призывающий к пощаде. Он
повторял его еще и еще с неистовой страстностью, собрав всю волю, обегая
взглядом ряды, точно бросая вызов толпе, в которой кое-где большие пальцы
уже начали обращаться вниз. Ух эта толпа, безмозглая, кровожадная! Всеми
силами надо заставить ее отказаться от желания утолить свою жажду крови! В
нем кипело отвращение к этим людям, он испытывал такой прилив воинственного
духа, какого никогда бы не испытал, стоя с занесенным мечом над поверженным
врагом. Пальцы вверх! Вверх, дурачье!.. С самого начала он видел торчащий
вверх большой палец дяди Аквилы, и вдруг заметил, как еще несколько человек
повторили его жест, и еще... Казалось, долго, очень долго участь бойца
висела на волоске, но когда палец за пальцем поднялись вверх, "рыбак"
медленно опустил трезубец, насмешливо поклонился и сделал шаг назад.
Марк с шумом перевел дыхание и весь отдался мучительной боли в затекшей
ноге. Служитель помог побежденному выпутаться и встать. Марк больше не
смотрел на молодого гладиатора. Настал миг его позора, и Марк понимал, что