"Розмэри Сатклифф. Орел девятого легиона " - читать интересную книгу автора

среди них Марк опять разглядел фигуру с рогатым месяцем на лбу. Он с хохотом
бросился в их гущу, ведя за собой легионеров.
Наконец дозор соединился с отрядом, вышедшим на подмогу. В ту же минуту
они начали отступать вместе, образуя на ходу что-то вроде ромба, где все
солдаты были обращены лицом к врагу, и сдержать его было так же трудно, как
удержать мокрую гальку в пальцах. Бритты теснили их со всех сторон, но
медленно и неуклонно, с помощью кавалерии, прокладывавшей им путь бешеными
наскоками, они отступали назад и назад, к воротам, - все, сколько их
осталось, орудуя короткими мечами, которые так и мелькали, сливаясь в живую
изгородь из стали.
Назад и назад... и вдруг нажим ослаб, и Марк, находившийся на фланге,
бросил быстрый взгляд через плечо: он увидел совсем близко надвратные башни
и толпу защитников крепости, готовых сомкнуть створки. В тот же миг
предупреждающе вскрикнули трубы, и послышался нарастающий грохот копыт и
колес, и из-за холма, от опушки леса, вынеслась изогнутая колонна колесниц.
Неудивительно, что нажим варваров ослаб. Римляне давно запретили
бриттам пользоваться тяжелыми боевыми колесницами, так что эти колесницы
были легкие, такие же, как та, которой правил Марк два дня назад; в каждой
за спиной возницы стоял лишь один копьеносец, но достаточно было беглого
взгляда на повозки, запряженные скачущими лошадьми, чтобы разглядеть
крутящиеся серпы смертоносного вида, приделанные к втулкам колес. Построение
для ближнего боя теперь, когда боевые копья были израсходованы, при атаке
колесниц стало бессмысленным. Снова взревели трубы, ряды римлян распались,
солдаты бросились врассыпную к воротам, почти не надеясь добежать раньше,
чем их настигнут колесницы, но все же из последних сил стараясь использовать
преимущество, которое давала им возвышенная местность.
Марку, бежавшему со всеми, показалось, что тело его вдруг утратило вес,
сделалось легким. Его насквозь пронзило ощущение жизни, радости жизни,
которая зажата у него в руке, но сейчас будет отброшена, словно блестящий
шарик, какими играют дети в садах Рима.
В последнюю минуту, когда колесницы их уже нагоняли, Марк вырвался из
толпы бегущих, отскочил в сторону и, бросив меч, замер на месте,
напряженный, готовый прыгнуть прямо навстречу мчавшимся колесницам. В эту
долю секунды мозг его работал с холодной четкостью, казалось, у него было
сколько угодно времени на раздумья. Если прыгнуть на первую упряжку, его
скорее всего сбросит под копыта, ему не остановить их бешеный бег. Нет,
самое лучшее - прыгнуть на возничего. Если удастся стащить его вниз, упряжка
потеряет управление, все спутается и на такой крутизне задние колесницы
попадут в кашу. Шанс невелик, но это даст людям те несколько минут, которые
решают - жить или умереть. Самого его ожидает смерть, он полностью отдавал
себе в этом отчет.
Первые лошади уже нависли над ним; грохот копыт заглушил все вокруг;
черные гривы заслонили небо; то были лошади, которых два дня назад он
называл своими братьями. Он швырнул в них зазвеневшим щитом и отпрянул в
сторону, глядя вверх в серое лицо Крадока. На какой-то миг глаза их
встретились, это было словно прощальное приветствие, приветствие двоих,
которые могли стать друзьями. Затем Марк пригнулся, уклонился от
направленного на него копья, прыгнул вверх и обрушился всем своим весом на
поводья, концы которых, как водится у бриттов, были обмотаны вокруг пояса
возницы. Мгновенно упряжка пришла в полный беспорядок. Марк обхватил Крадока