"Кэтрин Сатклифф. Одержимое сердце " - читать интересную книгу автора

- Сядьте здесь, - услышала я и скорее почувствовала, чем увидела, что
он указывает мне на табуретку возле окна.
Я села к нему спиной и уставилась в окно. Глядя в стекло, я наблюдала,
как Николас снял плащ и тот упал на пол. Потом он выпрямился и принялся
внимательно рассматривать меня.
Чувствуя, что меня охватывает паника, я спросила:
- Что-то не так, милорд?
И только тогда бросила взгляд через плечо, дрожа от холода и чувствуя,
как кожа покрывается мурашками под тонкой тканью ночной рубашки.
Лицо Уиндхэма казалось совсем бледным, если не считать двух красных
пятен на щеках. Глаза его были цвета остывшего пепла. Он указал на мои
волосы, собранные узлом на макушке:
- Распустите их.
Подняв руки, я онемевшими от холода пальцами нащупала гребни,
удерживавшие мои волосы, и тяжелая черная змея упала мне на плечо. Я снова
посмотрела на него - он не отрывал от меня взгляда прищуренных глаз.
Двигаясь с присущей ему звериной грацией, Николас медленно подошел ко
мне. От его присутствия, как мне показалось, в комнате не стало воздуха, мне
было нечем дышать, я почувствовала себя слабой и беззащитной. Я пыталась
поймать его взгляд, но глаза его оставались пустыми. Какие воспоминания его
мучили? О чем он думал? Что осталось, если что-то еще оставалось вообще, от
Николаса Уиндхэма, которого я знала когда-то?
Он некоторое время молча стоял и смотрел на меня, потом протянул руку и
взял прядь моих волос. Сердце мое болезненно дернулось, и на меня нахлынули
воспоминания, мои воспоминания, они обрушились на меня все сразу. Я
вспомнила тот первый раз, когда он коснулся моих волос, и это воспоминание
потрясло меня не меньше, чем встреча с ним в тот весенний день на вересковой
пустоши.
Он обратился он ко мне.
- Не бойтесь, Я не обижу вас.
- Я не боюсь, - ответила я, прежде чем снова обернуться к окну. Я
наблюдала в стекле за его отражением, в то время как он изучал мой профиль.
- Прекрасно, - сказал Николас, поворачиваясь к холсту.
Я сидела на жестком стуле, неподвижная, как птица на жердочке. Холод
окружал меня, просачивался в мою кожу, пробирал до костей, которые начало
ломить, мои пальцы на руках и ногах окоченели так, что мне было больно
шевельнуть ими. Но это было небольшой жертвой по сравнению с той наградой,
которую в конце концов я рассчитывала получить.
Я наблюдала за ним в оконном стекле час за часом, и время казалось мне
бесконечным. С сожалением я заметила, как рассвет начинает разбавлять
темноту, и образ Николаса в оконном стекле теряет четкость.
Он положил кисть и палитру.
Соскользнув с табуретки, я потянулась, пытаясь изгнать оцепенение из
затекшего тела, прежде чем отважиться подойти к мольберту. Его голос
остановил меня.
- Отойдите, - резко сказал он.
Я неуверенно улыбнулась, думая, что это неуклюжая шутка.
- Я сказал, - он встал между мной и полотном, загораживая его от
меня, - я сказал "нет"!
Я стремительно отпрянула, хотя на какой-то короткий момент жар,