"Жан-Поль Сартр. Размышления о еврейском вопросе" - читать интересную книгу автора

особенным выражением говорили: "Жюль терпеть не может англичан". Мой друг не
помнил, чтобы о его кузене говорили еще что-нибудь другое, но другого уже и
не требовалось. Между кузеном и семьей друга возник молчаливый договор: при
кузене подчеркнуто избегали говорить об англичанах, эта церемонность дарила
ему иллюзию его значимости в глазах ближних, а им - приятное чувство
участников некоего ритуального действа. Ну, а при соответствующих
обстоятельствах, кто-нибудь, тщательно все обдумав, ронял как бы невзначай
какой-то намек на Великобританию - или ее доминионы. Кузен Жюль тут же
исполнял приступ жуткого гнева и в эти мгновения чувствовал, что он
существует; все бывали довольны. Многие в той же мере антисемиты, в какой
кузен Жюль - англофоб и, разумеется, они совершенно не представляют себе,
куда они на самом деле вступили.
Мнимые отражения сознательного юдофоба, тростинки, кланяющиеся ветру,
они сами, конечно, никогда бы не выдумали антисемитизма, но именно они силой
своего равнодушия сохраняют антисемитизм от исчезновения и возрождают его в
новых поколениях.
Теперь мы в состоянии его понять. Антисемит - это человек, который
боится. Нет, не евреев, конечно, - боится самого себя, боится своей совести
и своих инстинктов, боится свободы и ответственности, боится одиночества и
боится перемен, боится общества и боится мира, - он боится всего, и не
боится только евреев. Это подлец, который не хочет признаться себе в своей
подлости; это убийца, который сдерживает и маскирует свою склонность к
убийству, не находя в себе сил справиться с ней, но в то же время
дерзновенно предпочитает убийства символические и анонимные - в толпе. Он
мучается неудовлетворенностью, но не решается восстать на себя из страха
перед последствиями своего восстания. Приобщаясь к антисемитизму, он не
просто принимает некое мнение, - он совершает выбор, определяющий его
будущую личность. Он выбирает постоянство и невосприимчивость камня. Он
выбирает тотальную безответственность рядового, послушного своим вождям, - а
вождей у него нет. Его выбор: ничего не зарабатывать и ничего не
заслуживать, но чтобы ему все было дано от рождения, - а он не из
благородных. Его выбор, наконец: Добро уже все - здесь; оно неоспоримо и
недосягаемо, и он не смеет на него посмотреть, боясь, что тогда придется
усомниться в нем и искать другое, еврей тут только повод, ничего больше: на
его месте может быть негр, может быть цветной. Существование еврея просто
дает антисемиту возможность подавить в зародыше свое беспокойство, убедив
себя, что его место в мире всегда было помечено, и оно его ждало, и он
теперь законно имеет право его занять. Антисемитизм, одним словом, - это
страх человеческого состояния. Антисемит - это человек, который хочет быть
непроницаемой скалой, неистовым потоком, испепеляющей молнией, всем чем
угодно - только не человеком.

2

У еврея, впрочем, есть друг, а именно - демократ, но защитник из него
плохой. Да, разумеется, он провозглашает равноправие всех людей и,
разумеется, именно он учредил Союз защиты прав человека, но сами его
декларации обнажают слабость его позиции. В XVIII веке он раз и навсегда
выбрал аналитический метод и не замечает той синтетической конкретики,
которую предлагает ему история. Для него не существует ни еврея, ни араба,