"Жан-Поль Сартр. Детство хозяина" - читать интересную книгу автора

сегодня метеки и евреи не доставляли неудобств Люсьену. Среди этих
оливкового цвета тел, шумевших глухо, как овсяное поле под ветром, он
чувствовал себя необыкновенным, грозным, подобным чудовищно ослепительно
блестящим часам, прислоненным к стулу. Он повеселел немного, узнав
маленького еврея, которого ?Ж. П.│ поколотили в прошлом семестре в коридоре
факультета права. На маленьком чудовище, толстом и задумчивом, не осталось
уже никаких следов от побоев; помятое на некоторое время, оно вновь приняло
свою естественную округлую форму, но на нем отпечаталась какая-то
непристойная безропотность.
В эту минуту у Люсьена был счастливый вид: он зевнул сладострастно;
луч света щекотал ему ноздри; он почесал нос и улыбнулся. Была ли это
улыбка? Или скорее легкое колебание, которое родилось где-то там, внутри, в
дальнем уголке зала и затухло на его губах? Все эти метеки плавали в
какой-то мутной, тяжелой жидкости, волны которой сотрясали их вялые тела,
поднимали их руки, двигали их пальцами и едва заметно играли их губами.
Бедняги! Люсьен даже жалел их. Что нужно было им здесь во Франции? Каким
морским течением прибило их сюда? Напрасно они старались одеваться
прилично, заказывая костюмы у портных с бульвара Сен-Мишель, они оставались
всего лишь медузами. И Люсьен подумал, что он не был медузой, не
принадлежал к этой смиренной фауне, он сказал себе: ?Я просто нырнул сюда!│
А потом вдруг он забыл и ?Ля Суре│, и этих метеков, и он увидел спину,
широкую и мускулистую, которая удалялась от него, исполненная уверенной
силы, неумолимо погружаясь в туман. Тут же стоял Гигар, бледный, он
провожал глазами эту спину, он говорил невидимой Пьеретте: ?Да, но это же
недоразумение!..│ Почти невыносимая радость охватила Люсьена: эта могучая и
одинокая спина была его спиной! И это произошло вчера! В течение одного
мгновения ценой невероятного усилия ему удалось стать Гигаром, он видел
свою собственную спину глазами Гигара, перед самим собой он испытывал
унижение за Гигара и пережил приятное чувство испуга. ?Это должно послужить
ему уроком!│? подумал он. Обстановка переменилась: теперь это был будуар
Пьеретты и дело происходило в будущем. Пьеретта и Гигар с озабоченными
лицами вписывали в пригласительный билет чье-то имя. Люсьена с ними не
было, но над ними довлела его могучая и непреклонная личность. Гигар
говорил: ?Ах нет, не это! Было бы смешно, с Люсьеном, который не выносит
евреев!│ Люсьен еще раз окинул взглядом и подумал: ?Люсьен ? это я! Тот,
кто не выносит евреев│. Эту фразу он произносил не впервые, но сегодня она
звучала не так, как обычно. Совсем нет. Конечно, на первый взгляд это была
простая констатация, как если бы кто-то сказал: ?Люсьен не любит устриц│
или ?Люсьен не любит танцевать│. Но не следовало заблуждаться на этот счет:
любовь к танцам, обнаружить которую, вероятно, можно было бы и у этого
маленького еврея, значила не больше, чем дрожь какой-то медузы; достаточно
было хоть раз взглянуть на этого чертова жида, чтобы понять, что его любовь
или нелюбовь принадлежали ему так же, как его запах, как отблеск его кожи,
и что они исчезли бы вместе с ним, как морганье его тяжелых век и как эта
его липкая и сладострастная улыбка. Антисемитизм же Люсьена был совсем
иного сорта: безжалостный и чистый, он торчал из него, как стальной клинок,
опасный для вражеской груди. ?Это,? думал он,? это... это святое!│ Он
вспомнил, как его мать, когда он был маленьким, говорила ему иногда особым
тоном: ?Папа работает у себя в кабинете│. И фраза эта казалась ему
магическим заклинанием, которое накладывало на него множество