"Сергей Венедиктович Сартаков. Свинцовый монумент" - читать интересную книгу автора

голосе Федора Ильича.
- А недоговариваю я уже не по суду, а по жизни. Суд не все может
судить. Может он, например, осудить тот час, в который Иван Мурычев со своей
законной женой в загсе подписи ставили? А преступление как раз в тот самый
час началось...
- Ну, дядя Федор... - протянул Андрей.
- Вот опять у тебя мысль: прежнего дружка своего оправдываю. Нет,
Андрей, не оправдываю. Но в тюрьму на десять лет с горьким сердцем его
посылаю. Потому что ни одна из тех баб, которые из него эти тысячи
высасывали, совсем его не любя, ни одна из них на волосок даже не
пострадала. Прошли по делу как свидетельницы. При закрытых дверях. По их
просьбе. А законная жена оказалась чуть не главной обвинительницей. И опять
все правильно. А теперь такую мысль я выскажу, которую тебе еще и не понять.
Если у жены этой законной в невестах еще к человеку любви не было, зачем же
она замуж за него выходила?
- Дядя Федор, а кто же это знает? Может, у нее тогда и была любовь?
- А ты мне скажи точно, какая она бывает, любовь? Ты ее пережил?
Перечувствовал?
- Если так, дядя Федор, то и у Мурычева вашего неизвестно, была ли
любовь, когда он женился. - Андрей не мог смириться с тем, что Федор Ильич
почему-то держит все-таки сторону бухгалтера. - Вы можете это точно сказать?
- Не могу. Потому скажу о себе только. У меня в аккурат, как у
Мурычева, так было с первой женой, Антониной. И когда женился я, себя не
помнил от любви к ней. Только что же, она хозяйкой очень хорошей в доме
была, а жены у меня не было. Это хуже, чем жить по-холостяцки. Но по бабам я
не пошел. В этом разница с Мурычевым. Антонина поняла меня. Подобру
расстались. Она и потом ни за кого другого не вышла. Встречаемся. Говорит,
одной жить лучше. Честный образ жизни ведет. И девочку мне оставила. Со
второй женой, с Юлией, воспитывали. Она с двумя своими детьми.
- А тут любовь у кого?
- Ну какая любовь? Второй любви уже быть не может. Так, уважение
только. Поддержка взаимная. Хорошо жили. Вдвоем веселее. Особо когда дети в
доме. Ребята славные. А Юлия умела теплом своим согреть. Еще и с ней
мальчика мы прижили. Да вот... умерла Юлия. - Шаг у него сделался неровным,
несколько раз он даже проволочил левую ногу. - С третьей мы и не
регистрировались, хотя для порядка и надо бы. Мне просить Надежду об этом,
вроде законом ее к себе привязать хочу. Ей вопрос так поставить, значит, она
при мне удержаться очень уж хочет. А рассудить, у кого же из нас интерес к
общей, совместной жизни больше, - получается, у меня. Потому что семья-то
моя, хлопот с ней не оберешься, и чего бы я мог без женщины сделать по
дому - ума не приложу. Сказать так: святой человек, подвижница она, что со
мной живет. Да ведь притом не я ее искал, она сама пришла. Меня, ребят
пожалела. Теперь-то, конечно, старшие кто куда разъехались. И малые школу
заканчивают.
- Почему же она пришла, дядя Федор, если, говорите, и в этот раз любви
не было? - Андрея захватил этот спокойный, но душевно напряженный рассказ.
Он искал, ожидал самого важного для себя ответа, точного, определенного, но
все, что говорил Федор Ильич, было не ответами, а скорее новыми и еще более
трудными вопросами.
- Сердце у человека доброе. Видит, другой в беде оказался. Вот и