"Сергей Венедиктович Сартаков. Философский камень (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

шарлатанством? А философский камень в устах просвещенных людей - символом
бесплодных и бесцельных исканий, символом крушения надежд..." Он! Конечно,
он, тот самый Рещиков! - Широкой ладонью Васенин звучно хлопнул по столу. -
Любопытно, весьма любопытно! Гляди-ка, загадочный альтруист, чернокнижник,
возвышенно размышляющий о счастье человеческом, на деле оказался
обыкновенной белой сволочью!
И Тимофей невольно кивнул головой утвердительно: Куцеволов тоже называл
Рещикова альтруистом и чернокнижником. Значит, верно, тот самый.
Но чувство справедливости заставило его сказать:
- Нет, капитан Рещиков не такой, как Куцеволов. Он не сволочь. Я знаю.
И Виктор мне говорил: он любит людей. Капитан Рещиков писал книгу. Тоже для
всех людей.
- Гляди-ка, адвокат нашелся! - удивился Васенин. И потянулся к чайнику.
Разливая кипяток по кружкам, проговорил, глядя как-то поверх головы
Тимофея: - "Книгу для всех людей..." Написаны такие книги, да не капитаном
Рещиковым. "Куцеволов сволочь, а Рещиков хороший". Стало быть, Куцеволова
убей, а Рещикова не трожь. Это как же тогда на войне? Перед тобой враг стоит
сплошным фронтом, стреляет в тебя: кто именно из них стреляет, неизвестно, а
в наших-то они бьют в любого подряд. Ты же, выходит, сначала должен
разобраться, кто там, среди врагов, хороший и кто подлец, и лишь после этого
стрелять. В подлецов только! Так, что ли, Тима? Вот тут и повоюй! Хорошего
убить нельзя, хотя он на виду. Подлеца убить надо, а он за спиной хорошего
спрятался. Чья же тогда возьмет?
- Да чего тут волынку тянуть, товарищ комиссар! - вмешался Сворень. -
Понятно, перебьют они тогда наших подчистую. На войне враг весь одинаковый.
- Капитан Рещиков хороший, - упрямо сказал Тимофей.
- А хороший - так пусть на нашу сторону переходит! - выкрикнул Сворень.
- Правильно! - сказал Васенин. - Других способов врагу стать хорошим не
существует.
Он слегка отодвинулся от стола, снова взял тетрадь, стал перелистывать.
- Капитан Рещиков ни в чем не виноватый! - с прежней настойчивостью
повторил Тимофей.
- Да, конечно, - листая тетрадь и не очень внимательно вслушиваясь в
слова Тимофея, согласился Васенин. - Ха! Вот ищет человек в наши дни
философский камень. Ищет и сам же ведь не верит в него, в камень алхимиков.
А этот заветный камень уже есть! Существует! Да только он не минерал
какой-то волшебный... А совсем иное... - Васенин отбросил тетрадь, спросил
заинтересованно: - Слушай, Тима, а где же вещи этого капитана? Там ведь
должны быть его рукописи.
- У него есть книги такие, каких больше ни у кого на свете нет. И много
тетрадей. В чемоданах с собой вез, - сказал Тимофей. - А я все чемоданы на
снег вывалил. Там они в тайге и остались...
- О-о! Это здорово!..
В дверь теплушки сильно застучали.
- Комиссара Васенина начпоарм на провод требует, - позвал сухой, словно
бы промороженный голос.
- Бегу! - отозвался Васенин, на ходу подпоясываясь, надевая шапку и
застегивая тужурку. - Володя, а ты тут Тимофея устрой на ночлег. Помягче
необязательно, а потеплее непременно.
Сворень проводил Васенина, плотно задвинул за ним дверь. Всунув кисти