"Сергей Венедиктович Сартаков. Философский камень (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

рук за ремень, покрасовался перед Тимофеем.
- Слыхал? Нашего комиссара сам начпоарм всегда вызывает. Дружки! Ему
начподив - хны! Наш ведь раньше сколько разов даже с товарищем Лениным
разговаривал! И на карточке рядом с Лениным снятый. За границей в Женеве
вместе были они. Ну, не всегда, а все-таки бывали вместе. Скрывались от
царского преследования.
И Сворень восторженно стал рассказывать Тимофею, до чего же умен
комиссар Васенин. Любые науки знает. На каком хочешь языке разговаривает. А
стрелять - на сорок шагов в спичечный коробок попадает.
- Это и я могу, - заявил Тимофей. Сворень больно задел его охотничье
самолюбие.
- Из нагана? Дура!
- Из нагана я никогда не стрелял, - уже виновато сказал Тимофей.
Сворень смягчился. Пододвинул к нему тарелку с остатками селедки, из
холщового кулька еще подсыпал галет. Есть Тимофей отказался. Не потому, что
был сыт, а просто потому, что заранее определил себе свою долю в ужине и
теперь не мог отступить. Не позволял характер. Не позволил характер ему и
солгать: "Сыт, не хочу". Он сказал: "Не буду". И все. Без объяснения причин.
Тогда Сворень принялся готовить ему постель. Приволок откуда-то из-за
перегородки несколько неоструганных досок, концами уложил их на две
табуретки, раскинул матрац, щедро бросил сперва одно, потом еще и другое
одеяло.
- Себе я достану. Комиссар велел, чтобы теплее, ну вот - получай! И
спи. А завтра днем по городу вместе походим.
Держась за валенок, наполовину снятый с ноги, Тимофей замер.
- Так мы, что же, и завтра еще здесь будем стоять? - проговорил он,
волнуясь.
- А куда же ты сунешься? Взорвали беляки мост через Уду. Саперы
обводную линию сейчас по льду тянут, - объяснил Сворень. - Комиссар говорил,
раньше завтрашнего вечера им работу ни за что не закончить. Кавалерию ту в
эшелонах прямо к реке продвигают: из вагонов - и на коней, вскачь! А мы
пехота. Нам за беляками пешком не угнаться, нашему эшелону железная дорога
нужна.
- Так зачем же меня сюда привели? - Голос у Тимофея дрожал,
обрывался. - Почему не в кавалерию? Я ведь говорил, мне Куцеволова догнать
нужно. И комиссар сказал: "Догоним".
- Раз сказал, значит, так и будет. Только ты соображаешь как-то не
так. - Сворень уселся против Тимофея на табуретку, повертел указательным
пальцем возле виска. - Мстить задумал? А Красная Армия никому не мстит, она
с классовыми врагами пролетариата в открытую борется. И не станет гоняться
за одним человеком, ей в целом надо врага разгромить. Где он, твой
Куцеволов? Может, давно уже за Иркутском. Спи! И скажи спасибо товарищу
Васенину, что зачислит в полк, оружие тебе выдаст, красноармейскую шинель. -
Он помолчал и добавил: - А вообще, знаешь, может, где-нибудь он как раз и
Куцеволова твоего прищучит, поскольку за этим гадом всюду черная слава идет.
А что? Он ведь и с поармом и с штаармом по прямому разговаривает - все будут
знать про твоего. Командиру полка товарищу Анталову прежде всего доложит.
Тоже "на ять" командир! А один-то ты что? Ну какая в себе одном сила?!
Тимофей сидел как замороженный. Он понимал: этот парень говорит правду.
Но как же терпеть, держать в себе и горе, и злобу, и желание отомстить? Как