"Бенедикт Сарнов. Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев " - читать интересную книгу автора

Беликов же, напротив, прямо расцвел.
- Как видите, сударь, первоначальная моя догадка полностью
подтвердилась. Господин Чехов злобно оклеветал превосходного человека, -
торжествовал он. - А уж обо мне и говорить нечего! Помните? Я ведь сразу
предположил, что он нарисовал не портрет, а гнусную карикатуру. И надо же
было так случиться, чтобы жертвой этой мерзкой выходки оказался именно я!
- А по-моему, - прервал его Уотсон, - тут явное недоразумение. Пусть
господин Беликов меня простит, я во все не хочу его обидеть, но, по-моему,
брат Чехова и этот его соученик...
- Богораз? - подсказал Холмс.
- Да, кажется, вы именно так его назвали. Так вот, по-моему, они оба
просто-напросто ошиблись. Этот Дьяконов ну никак не мог быть прототипом
господина Беликова. Скажите сами, милостивый государь, разве осмелились бы
вы зимой выйти на мороз без шубы, в легком пальтишке и тонких люстриновых
брючках?
- Ни за что на свете! - зажмурив глаза от ужаса, признался Беликов.
- Или стали бы вы угощать сослуживцев винами из собственного погреба?
- Боже упаси! - с еще большим ужасом откликнулся тот. - Разве только
так, посидеть, помолчать вместе часок другой, дабы поддержать добрые
отношения с товарищами. Но разумеется, без капли алкоголя. Ведь это и до
директора может дойти, а там, помилуй Бог, и до попечителя...
- Ну, а пришло бы вам в голову написать в духовном завещании, что весь
свой капитал вы оставляете на ежегодную выдачу пособий учителям, а все свои
дома - под начальные училища?
- Этакая глупость, сударь, может прийти в голову только безумцу. А я
хоть и смахиваю по милости господина Чехова на человека с большими
причудами, но пока еще, слава Богу, нахожусь в здравом уме и трезвой памяти.
- Вот видите! - торжествующе обернулся Уотсон к Холмсу. - Тут явная
ошибка. Не мог, ну просто никак не мог этот Дьяконов быть прототипом
господина Беликова!
- Да, - кивнул Холмс. - Именно такую точку зрения и высказал Филевский.
Если бы у вас хватило терпения дочитать указанную мною страницу его книги до
конца, вы прочли бы там следующее: "Я положительно утверждаю, что между
"Человеком в футляре" и А. Ф. Дьяконовым ничего общего нет и в этом
произведении А. П. Чехова никакого местного колорита найти нельзя".
- Так кто же, в таком случае, был моим прототипом? - спросил Беликов.
- Известный литературовед Юрий Соболев, посвятивший долгие годы
изучению творчества Чехова, высказал предположение, что "живой моделью", как
он выразился, для вас Чехову послужил М. О. Меньшиков, ученый-гидрограф,
известный публицист. Чехов был хорошо с ним знаком, много лет состоял с ним
в переписке. В чеховском дневнике об этом его знакомом имеется такая
запись... Вот, не угодно ли взглянуть...
Уотсон и Беликов послушно уткнулись в указанную Холмсом страницу.

А. П. ЧЕХОВ. ИЗ ДНЕВНИКА 1896 ГОДА

Меньшиков в сухую погоду ходит в калошах, носит зонтик, чтобы не
погибнуть от солнечного удара, боится умываться холодной водой, жалуется на
замирание сердца.
- Сомнений нет, Холмс! - воскликнул Уотсон. - Это, конечно, он!