"Бенедикт Сарнов. Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев " - читать интересную книгу автора

предусмотрительный. Я действительно в любую погоду на всякий случай беру с
собой зонт. Мало ли что может случиться? Вдруг дождь. Или, упаси, Господи,
град. Но из этого вовсе еще не следует, что я - такая же машина, как этот
Дьяконов. С какой же стати я должен отвечать за чужие грехи? Слава Богу, что
все так быстро разъяснилось.
- Не торопитесь, - прервал его Холмс. - Еще ничего не разъяснилось. Мы
пока еще только в самом начале нашего расследования. Предположение господина
Богораза, поддержанное свидетельством Михаила Чехова, почти сразу же было
опровергнуто.
- Опровергнуто?
- Кем же?
Уотсон и Беликов обрушили на Холмса эти вопросы чуть ли не хором.
- Оно было опровергнуто, - невозмутимо продолжал Холмс, - П. И.
Филевским, который поступил преподавателем в Таганрогскую гимназию спустя
год после того, как Чехов ее окончил. Таким образом, он еще полностью застал
ту атмосферу, которая царила в ней во времена гимназической учебы Антона
Павловича. В моем распоряжении имеются любопытнейшие документы. Во-первых,
книга Филевского "Очерки из прошлого Таганрогской гимназии. По случаю
столетнего юбилея гимназии". И во-вторых, доклад, прочитанный тем же
Филевским на вечере в память Чехова в Ростове-на-Дону в тысяча девятьсот
двадцать девятом году. Доклад был посвящен ученическим годам Чехова.
- И там тоже есть про этого Дьяконова? - спросил Уотсон.
- Разумеется, - кивнул Холмс. - Но в его описании - а он, заметьте,
знал инспектора гимназии, под началом которого работал, весьма хорошо, - так
вот, в его описании господин Дьяконов выглядит совсем не таким, каким его
изобразил брат Антона Павловича. Вот, извольте! Если угодно, можете
прочесть.
Уотсон и Беликов склонились над указанной Холмсом страницей книги
Филевского. И вот что они там прочли:

ИЗ КНИГИ П. И. ФИЛЕВСКОГО
"ОЧЕРКИ ИЗ ПРОШЛОГО ТАГАНРОГСКОЙ ГИМНАЗИИ"

Дьяконов был в наше время человеком пожилым, лет 66, но какой-то
окаменелый, не стареющий, маленького роста, худенький и очень подвижной.
Носил только усы, тщательно брился, одевался по-спартански зимой: шубы не
носил, а носил легкое пальто, брюки тоненькие, люстриновые. Был идеальный
службист, но с сослуживцами жил хорошо, никогда ни одного доноса не написал,
хотя как инспектор мог это сделать легче, чем кто-нибудь, если бы хотел. Он
был человек с хорошими средствами, одинокий, жил с двумя сестрами, уже
пожилыми. Приемов у себя не устраивал, но радушно принимал у себя
сослуживцев и любил угостить хорошим, выдержанным в его собственном погребе
вином. Принимал участие в общественной жизни и был выбираем гласным
городской думы.
Когда Дьяконов умер, оказалось, что по своему духовному завещанию дома
свои он оставил под начальные училища, а капитал в размере 70 тысяч рублей -
на ежегодную выдачу пособий учителям школ.

Прочитав это, Уотсон не мог скрыть, что глубоко озадачен и даже
растерян.