"Бенедикт Сарнов. Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев " - читать интересную книгу автора

по-русски, причем он делал заметки карандашом в принесенной им тетради.
- И много времени это у вас заняло? - вмешался долго до этого молчавший
Холмс.
- Три вечера. Вспоминаю, как при этом Николай Алексеевич по нескольку
раз в вечер вскакивал и со словами "Довольно, не могу!" - бежал к камину,
садился к нему и, схватясь руками за голову, плакал, как ребенок. Тут я
видел, насколько наш поэт жил нервами и какое место они должны были занимать
в его творчестве.
- Мне все-таки, простите, не верится, чтобы все дело свелось только вот
к этому чтению вслух, - заметил Уотсон. - Неужели этих трех вечеров
Некрасову оказалось довольно, чтобы так точно пересказать эти записки
стихами?
- Вы угадали, - согласился Волконский. - Он жаловался, что этого ему
крайне мало. Впоследствии он даже обратился ко мне с просьбой дать ему
"Записки" княгини повторно, на два месяца. У меня сохранилось письмо его ко
мне по этому поводу. Ежели вам интересно...
- О, еще бы не интересно! - воскликнул пылкий Уотсон.
- В таком случае... Вот, извольте...
Отперев ящик письменного стола, Волконский достал письмо и протянул его
Холмсу и Уотсону.

ИЗ ПИСЬМА Н. А. НЕКРАСОВА М. С. ВОЛКОНСКОМУ

В записках есть столько безыскусственной прелести, что ничего подобного
не придумаешь. Но именно этою стороною их я не могу воспользоваться, потому
что я записывал для себя только ФАКТЫ, и теперь, перечитывая мои наброски,
вижу, что колорит пропал. Кое-что припоминаю, а многое забыл. Чтоб удержать
тон и манеру, мне нужно просто ИЗУЧИТЬ записки.

- Как я уже имел честь сообщить вам, - продолжил свой рассказ князь
Волконский, когда Холмс и Уотсон дочитали это письмо до конца, - Николай
Алексеевич просил дать ему для такового изучения текст "Записок" хотя бы на
два месяца. При этом он честным словом обязывался никому не оглашать их и не
оставлять у себя копии.
- И вы, разумеется, согласились? - на этот раз уж совсем не сомневаясь
в том, каков будет ответ, спросил Уотсон.
- Увы, - покачал головой князь. - Я вынужден был самым решительным
образом отклонить эту просьбу поэта.
- Но почему?! Ради всего святого, почему?! - не в силах скрыть своего
негодования воскликнул Уотсон.
- На то у меня были свои причины, - сухо ответил князь и наклонил
голову, давая понять, что дальнейший разговор на эту тему не имеет смысла.

- Тут какая-то тайна, - сказал Уотсон, когда друзья вернулись к себе на
Бейкер-стрит и с комфортом расположились у своего любимого камина.
- Это вы о чем? - удивился Холмс.
- Да вот об этом странном его упрямстве. Ну почему он так и не дал
Некрасову спокойно прочитать воспоминания своей матери? Ведь, судя по всему,
он к Некрасову относился с приязнью и уважением.
- О, да! И, добавьте, высоко ценил его поэтический дар.