"Бенедикт Сарнов. Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев " - читать интересную книгу автора

- Ах, значит, они все-таки опубликованы! И давно? - не удержался от
вопроса Уотсон.
- В тысяча девятьсот четвертом году, - ответил Волконский.
- Но ведь Некрасов, если не ошибаюсь, умер гораздо раньше?
- Да, Николай Алексеевич до опубликования этих записок не дожил, -
подтвердил князь.
- Каким же образом...
- Простите, - прервал друга Холмс. - Чтобы у нас была полная ясность, я
лучше сразу объясню вам главную цель нашего визита. Мой друг доктор Уотсон,
которого имею честь вам представить, высказал предположение, что Николай
Алексеевич Некрасов, сочиняя вторую часть своей поэмы "Русские женщины",
посвященную вашей матушке, постоянно имел перед глазами ее записки. Так ли
это?
- Совсем не так, сударь. "Записки" тогда не только еще не были
опубликованы, но о самом их существовании знали лишь очень немногие лица.
- Но Некрасов знал? - снова не выдержал Уотсон.
- Он знал об этом от меня, - сказал князь. И пояснил: - Я был знаком с
Николаем Алексеевичем долгие годы. Нас сблизили любовь моя к поэзии и частые
зимние охоты, во время которых мы много беседовали. Задумав вторую часть
поэмы, он приехал ко мне и просил меня дать ему "Записки" княгини, моей
матери.
- И вы, разумеется, ему их дали, - откликнулся Уотсон, не столько
спрашивая, сколько утверждая. Ответ, однако, последовал совсем не тот,
которого он ожидал:
- Напротив. Я отказался наотрез.
- Но почему?!
- Я уже имел честь доложить вам, - холодно пояснил князь, - что считал
это делом, касающимся только нашей семьи. Именно так я и ответил Некрасову.
- А он?
- Он сказал: "Не хотите дать, так сами прочтите их мне!" Я отказался и
от этого... Тогда Николай Алексеевич стал горячо убеждать меня, говоря, что
данных о княгине Волконской у него крайне мало, что образ ее выйдет
искаженным, неверными явятся и факты, и что мне первому это будет неприятно
и тяжело, а опровержение будет для меня затруднительно. При этом он давал
мне слово принять все мои замечания и не выпускать поэмы без моего согласия
на все ее подробности...
- Короче говоря, он вас все-таки уговорил?
- Я просил дать мне несколько дней на размышление. Еще раз перечел
матушкины "Записки" и в конце концов согласился, несмотря на то что мне, не
скрою, крайне неприятна была мысль о появлении поэмы весьма интимного
характера и основанной на рассказе, который я в то время даже и не
предполагал предавать печати...
- Ага! Значит, Некрасов все-таки читал эти "Записки"! - торжествующе
воскликнул Уотсон.
- Я читал их ему сам, - ответил Волконский. - И поверьте, это было
непростое дело.
- Непростое? - удивился Уотсон. - А в чем же тут была сложность?
- Записки моей матери, - пояснил князь, - были написаны по-французски.
А Николай Алексеевич по-французски не знал, по крайней мере настолько, чтобы
понимать текст при чтении вслух. Поэтому я должен был читать, переводя